История реального поэта и храброго воина Сирано, который жил в XVII веке, в XIX веке - стала театральным бестселлером благодаря Ростан, а в XXI веке в руках британцев Мартина Кримп и

Джейми Ллойда перенеслась в наше время. А это значит - никаких бутафорских носов, плащей и шпаг. В конце концов, главным оружием де Бержерака во все времена были именно острый ум и беспощадно точное слово! Ну и, конечно, романтическое большое сердце. Именно это волшебное сочетание с блеском играет гениальный мастер перевоплощений Джеймс Макэвой.Героическая комедия разыгрывается в радикально «голых» декорациях - Джейми призывает сосредоточиться на тексте; и текст здесь настолько всему голова, что даже поединки на шпагах превращаются в настоящие рэп-баттлы, подчеркнутые вынесенными на авансцену обычными концертными микрофонами. Кримп уловил самую суть оригинала Ростана с его преданностью к языку, верой в силу слов и поэзии: он играет с языком, пряча рифмы в середине предложения или даже в середине слова, щедро использует ассонансы, причем это абсолютно современные язык и ритм.Конечно, такая виртуозная работа с текстом - вызов для любого актера. И Джеймс Макэвой справляется с ним прекрасно, меняя акценты как перчатки и произнося сложносочиненные строкистоль же легко, если бы он болтал в пабе с друзьями. Он то дерзкий и резкий, и слушая его словесные поединки с соперниками, можно действительно поверить, что словом можно убить. То он беззброено нежный, и его романтическая речь льется в уши Роксаны сладко и тягучее, как мед: и тогда можно поверить, что слова могут заставить полюбить.Игра МакЭвоя - безусловно главный повод идти смотреть эту нетрадиционную спектакль «Сирано». Вылепленный Сирано «панцирь с эксгибиционизма, агрессии и остроумия, который явно маскирует глубоко болезненную одиночество» (так героя характеризует Джейми Ллойд) садится на МакЭвоя как влитой. И взять хотя бы пресловутый нос, главную причину неуверенности в себе де Бержерака, - у каждого в зале найдется свой «нос», которым он привык объяснять неуверенность в себе и все неудачи в личной и публичной жизни. То, что уродство возможно существует только в воображении героя, заставляет только острее сочувствовать ему.