Одесса во Второй мировой: Жизнь под землёй. Как организовывался быт одесских партизан

048 продолжает цикл материалов историка Александра Бабича про малоизвестные факты о войне

После многократных походов в катакомбы я пришёл к одному важному выводу: «Сам факт такого длительного пребывания партизан под землёй - это уже ПОДВИГ!».

То, что испытывает человек в тёмных и сырых лабиринтах каменоломен сложно описать, да и в этом нет никакой необходимости. В конце концов, сегодня у каждого желающего есть возможность посетить Музей партизанской славы в с.Нерубайском и увидеть воочию, как выглядел подземный лагерь. Правда, увидеть - уже его «музейное исполнение». Увидеть, и быстро выбраться наверх. К солнцу. К свежему степному ветру. К морю и облакам. К людям и нормальной жизни….

Потому, более чем важно донести читателю, как жили партизаны в катакомбах. Именно ЖИЛИ. Где спали, что ели, как проводили досуг и т.п.

Те, кто хоть раз уже спускался в Одесские катакомбы, знает, что там царит абсолютная темнота и тишина, почти 100% влажность, и постоянно сохраняется температура 12-14 градусов. Вот в таких, мягко говоря, дискомфортных условиях существовали партизаны.

Одесские пригородные катакомбы, располагавшиеся в окрестностях сел Нерубайское, Куяльник и Усатово, представляли собой один общий лабиринт с большим количеством внутренних проходов, сотнями выходов наружу, расстояние между которыми по ходам сообщения достигало до 15 км. Место для дислокации партизанского отряда Молодцова (Бадаева) и резидентуры было выбрано удачно, так как наличие большого числа выходов давало возможность скрытно от наружного наблюдения противника устанавливать регулярную связь с партизанской группой, действовавшей в самом городе, и оставленной там агентурой, совершать диверсионные акты на железнодорожной магистрали и промышленных предприятиях.

Сеть катакомб в этом районе до сих пор является самой запутанной, сложной и малоизученной. Работая над книгой, автору и одесским «поисковикам» во время подземных экспедиций неоднократно удавалось натыкаться на следы пребывания партизан, а кроме того, беженцев и дезертиров 1941 года. Найденные под землёй личные вещи, оружие, боеприпасы, настенные рисунки добавили интереснейший фактический материал и заставили переосмыслить некоторые аспекты архивных исследований. Чтобы представить себе, как выглядел в 1941 году лагерь самого большого одесского отряда, давайте обратимся к документам и воспоминаниям.

Яков Васин – заместитель Молодцова (Бадаева) это описывал так: «Катакомбы, в которых был расположен отряд, были специально оборудованы для длительного пребывания. С этой целью лагерь был расположен в стороне от центрального входа и соединялся с центральным штреком едва уловимым, причем, только для опытного глаза, штреком, оканчивающимся узким выходом на центральный коридор. Кроме того, выход этот находился между входом и тупиком, которым оканчивался центральный вход, что давало возможность на случай проникновения в шахты-катакомбы врага одним взрывом заживо погрести непрошенных гостей. Ответвление коридора, ведущего в основной лагерь, находилось от выхода в село Нерубайское за 5-6 километров, и для того, чтобы избегнуть возможность проникновения оккупантов в катакомбы по центральному входу, были воздвигнуты баррикады, на которых дежурили часовые отряда. Посты эти расположенные через километр были связаны телефонной связью, а впереди каждого поста-баррикады были специально заложены мины для исключения всякой неожиданности проникновения вовнутрь катакомб… На расстоянии 6 километров от главного входа в Нерубайские катакомбы был распложен главный лагерь, на оборудование которого был потрачен большой труд. Были специально оборудованы комнаты для жилья бойцов отряда, столовая, госпитальная комната, тир для обучения в стрельбе и повышения боевого мастерства отрядовцев»1.

Партизаны. В центре - Васин

Галина Марцишек – связная отряда Молодцова, свои первые, а значит самые острые впечатления от подземелий запомнила очень хорошо: «Первое знакомство с местом дислокации вызвало самые неприятные ощущения: темнота, сырость, глубокая, удручающая тишина. Лагерь имел вид буквы Т, был соединен обводными дорогами с главной штольней: Нерубайское – Усатово. Вправо по штреку, в узком и длинном забое, были оборудованы каменные нары – спальня. Рядом – склад, еще спальня на двадцать пять человек, другие помещения. Долгое время я не могла преодолеть в себе страха перед катакомбами. Чтобы привыкнуть к ним, я ходила с фонарем по необжитым штольням. Свет пробивал темноту подземелий не дальше чем на пять-шесть метров. Пористые стены поглощали звуки, лишь изредка раздавались неясные шорохи – это срывались с потолка отслоившиеся плитки песчаника2».

Васин

Ну и дополним картину воспоминаниями о подземном лагере Павла Пустомельника: «На базе была устроена телефонная связь, которая позволяла поддерживать постоянную связь с постами. Электростанция, дававшая электросвет в расположение лагеря, а также зарядку аккумуляторов для питания радиостанции, при посредстве которой мы постоянно выходили в эфир для связи с большой Землёй нашей Родины. В лагере был оборудован, прекрасный по той обстановке тир, для проведения учебных стрельб. Дополнительно на обвожке в сторону Усатово был выкопан второй шахтный колодец для питьевой воды, кстати вода оказалась очень вкусной и полезной. Недалеко от расположения лагеря был построен пищеблок со столовой, а там же недалеко находилась баня для санобработки, так как в подземелье необходимо было соблюдать чистоту.

На обходных дорогах в сторону села Нерубайского к выходу к шахте №1 и Куяльнику были устроены наблюдательные посты с установкой бойниц. Оба поста были связаны телефонной связью, что позволяло в любое время вести связь с дежурным по штабу.

Что же касается жилья, то в забоях были устроены жилые комнаты, мебелью служил камень ракушняк, сверх которого было застелено рулоном линолеума, постельная принадлежность – состояла из простыни и баевого одеяла. Матрацы были набиты морской травой, что предотвращает сырость. Морская трава нам понадобилась и тогда, когда в лагере не стало, что курить».3

Пустомельник

Для Молодцова был оборудована отдельная комната - «кабинет-забой». Там была устроена из ракушняка кровать, письменный стол, и стулья. Письменный стол и стулья были покрыты сверху линолеумом и красным материалом. Именно там командир проводил инструктажи разведчиков и встречался со связными.

На первых порах достаточно качественно работала связь с поверхностью и наземными членами отряда – их называли «верховыми». Вот как это описывает Я. Васин: «Здесь не излишне будет привести пару примеров связи с поверхностью, ибо это является важнейшим залогом успешности нашей боевой деятельности. Так в селе Нерубайское, во дворе колхозника Помялковского имелся колодец, к середине которого подходил штрек шахты. В условленные часы бойцы отряда дежурили вблизи колодца и получали в ведре, якобы опускаемом для набора воды, ценнейшие сведения и продукты питания. Или другое: в селе Куяльник жил Василий Иванович Иванов, хата которого имела специальное сообщение с коридором катакомбы. К нему привозили сведения, продукты, боеприпасы из города, за которыми приходили бойцы отряда. За связь с партизанами В.И. Иванов был расстрелян в 1942 году. Все это мероприятия фашистского командования от устрашения населения и самых широких карательных экспедиций, преследовали единственную цель, если и не окончательно подавить всякое наше проявление, то хотя бы добиться того, чтобы наши действия не были столь потрясающе эффективны»4.

Специалисты-спелестологи знают, что в условиях катакомб можно находиться достаточно долго. Если место для лагеря подобрано правильно, бойцы фактически могут себя чувствовать в безопасности. На прямые штурмы «подземной крепости» румыны отваживались крайне редко. Если отряд обеспечен водой и едой, то достать его из катакомб крайне сложно. Если…

Воды Отряду хватало. А вот с продуктами было не всё так ладно. Все одесские группы и отряды обеспечены продуктами были из расчёта – на 3-4 месяца для всего личного состава. Не предполагало тогдашнее руководство Одесской области, что оккупация города продлится не 100 дней, а 907! Не предполагало, да и не могло предположить. Ни кто не мог. Вот вопрос продовольствия, а точнее его нехватки, и станет одним из ключевых в Отряде.

На первых порах всё было нормально. Партизан Павел Пустомельник очень вкусно вспоминал свой первый обед в Нерубайских катакомбах (ещё на этапе подготовки отряда, незадолго до оставления Одессы нашими войсками): «За длинным столом, когда все уселись, Галина Павловна подала обед. На столе паровал красный с помидорами борщ, с хорошим запахом. Иван Никитович, выходя из-за угла забоя нёс в руках бутылку с прозрачной жидкостью. Когда все уселись за столом Иван Никитович налил первую стопку, которой служил отстойник от автомашины ГАЗ и произнёс тост – за будущие боевые действия партизанского отряда, за разгром фашистских захватчиков на нашей земле…. Во время обеда продолжался активный разговор о положении на фронтах Отечественной войны, об обороне города Одессы…»5. В воспоминаниях Г.Марцишек находим вот какую фразу: «Пока фронт грохотал разрывами где-то западнее Нерубайского, мы с Тамарой Межигурской занимались очень невоенной работой: копали картофель на соседних полях. Такой «боевой» приказ меня поначалу обидел, и только позже я поняла, каким важным было это первое задание и почему Тамара отнеслась к нему так серьезно. С усмешкой вспомнила я о своей обиде, когда спустя несколько месяцев нам пришлось питаться очистками от этого картофеля: отряд был плотно блокирован6».

Читайте: Одесса во Второй мировой. Малоизвестные факты о войне

Уже к январю 1942 в Отряде стали ощущать нехватку продовольствия. И без того небогатый запас съестного, сократило нашествие крыс и мышей, которые всегда с первыми холодами спускаются в катакомбы с полей. Даже старые камнерезы, которых в отряде было достаточно, не смогли такого предусмотреть, а значит что-либо предпринять. Из-за плотной блокады, не пополнялись запасы извне, как было изначально задумано. Хлеба выдавали по сто граммов в день на человека. В котел закладывали полусгнившую свеклу из старых запасов, а чтобы сдобрить это месиво, бросали горсти две отрубей. Очень жёстко стали экономить топливо.

Зиму 1941-1942 гг. Павел Пустомельник вспоминал так: «Жизнь катакомбистов-партизан с каждым днём ухудшалось, продукты питания находились на исходе, курящие товарищи искали по закоулкам и штольням недокурки папирос, поднимали и сушили, затем скручивали «козью ножку», ставали в очередь и крепко затягивались протухшей гарью табаку. Некоторые товарищи начали курить морскую траву, которой были набиты спальные матрацы, но это вызывало отвращение, сердечную боль и головокружение. Пришлось заядлым курильщикам отказаться»7.

Трудно обстояло дело и с обмундированием. Одежда под землёй приходит в негодность очень быстро: сырость, постоянный контакт с шершавым ракушечником и постоянная носка, делают своё дело. Потому партизаны не брезговали носить в катакомбах даже одежду, снятую с убитых румын. Автор, даже в 2012 году, не единожды находил в Нерубайских и Усатовских катакомбах элементы румынского и немецкого обмундирования.

Для того, чтобы раздобыть несколько килограммов муки или какого-то зерна, грамм соли, канистру керосина для освещения и приготовления пищи, партизанам приходилось рисковать жизнью, выходить на поверхность. С каждым днём выходы становились сложнее и путь их удлинялся.

К весне в Нерубайских катакомбах воцарился голод. Главной пищей была редкая похлёбка и кипячённая вода, которой партизаны были обеспечены вдоволь, так как на территории лагеря был выкопан ещё один шахтный колодец, в котором к счастью вода была вкусной и в достаточном количестве. Жизнь становилась на грани смерти, люди медленно передвигались и в большинстве просто лежали, при встрече с трудом опознавая друг друга.

Поиск и добыча продуктов усложнились до крайней степени. Как это происходило на самом деле, легче всего понять, читая показания бойца отряда Элика Засовского: «В феврале 1942 года мы (10 человек) пошли на Куяльник к жителю Феде. Из вооружения было винтовки, пистолеты «Наган» и гранаты. Вечером часов в 10 мы вошли к Феде. Он был дома с женой и с одним ребёнком и взяли 50-55 пудов продуктов: белую муку-пшеницу и кукурузу, картошку, сало свиное, фасоль и крупу…. Расстояние от катакомб до дома было не больше 25 метров. Федя сам признался, что эти продукты он украл у населения, когда отступала Красная армия. Этих продуктов хватило нам на 1-1,5 месяца. Вторая вылазка была сделана против одного болгара из. с.Куяльник. Расстояние между катакомбой и его домом было около 300 метров. Участвовало в этой вылазке два отряда и евреи из гетто, которые показали партизанам дорогу. Руководил этой вылазкой Васин, участвовало 25-28 человек… (перечисление бойцов. – Прим авт.)… Все были вооружены. Мы украли: 5-6 пудов муки, пшеницы 1-2 пуда, чеснока, луку, 2 мешка картошки, 2 коровы8».

Угнанные коровы в катакомбах были зарезаны и разделены на 3 части между отрядом Молодцова (Бадаева), усатовской группой «райкомовцев» (Горбеля-Лазарева)9 и «евреями-геттовцами» (командир Г.Фурман).

Вот ещё один красноречивый эпизод из показаний Засовского: «Ещё одну вылазку сделали в с.Большой Куяльник, в которой участвовали Женя, Сергей, Иван Николаевич, Вигдерман Яша и Сеня. Они украли одну свинью и одного телёнка. В этой вылазке участвовали евреи из гетто, чтобы доказать, что и они могут доставать сами продукты. Клименко ругал их потому, что они обобрали одну женщину, муж которой находился в Красной Армии»10. Среди прочих, подобный налёт был совершён даже на дом церковного старосты с.Нерубайского Зелинского – двоюродного брата парторга отряда К.Н.Зелинского.

Все эти вылазки в своих показаниях в том же порядке упоминает Володя Красноштейн. Подобных вылазок весной 1942 было предпринято несколько. При этом, командир Отряда Афанасий Клименко, оказавшись после объединения с «райкомовскими» под их влиянием (тут явно сказывалась его довоенная партийная подчинённость), старался их брать на такие вылазки, как можно реже. Дело в том, что бадаевцы, после дележа совместной добычи, всегда оказывались в невыгодном положении, а возразить «райкомовским» Клименко не решался.

Не все в Отряде были морально готовы долго существовать в замкнутом пространстве мрачных катакомб, да и ещё с постоянной угрозой быть уничтоженным карателями. Не все выдерживали испытание голодом. Нервы были на пределе, и это выплёскивалось у каждого по-разному, что, в конце концов, проявилось страшными последствиями для всего Отряда. В воспоминаниях и протоколах допросов не единожды члены отряда вспоминали конфликты, стычки и даже драки между отдельными бойцами. Хотя удивляться тут не приходиться. До спуска под землю на совместимость их никто не тестировал. Они были обыкновенными людьми, со своими слабостями и привычками. И всё что происходило под землёй, было естественным и нормальным, если вообще их жизнь в тех условиях можно было бы назвать естественной и нормальной…

Не лишним будет окончательно определить, сколько же всё-таки находилось человек в Нерубайских катакомбах. Пустомельник называет цифру - 34 человека в катакомбах (это на начальном этапе существования отряда. – Прим. авт.). А у Засовского в показаниях звучит, что в катакомбах в мае 1942 года находилось мужчин, женщин и детей – 44 человека. А.И.Щерба в своём интервью также утверждал, что бадаевцев (на момент объединения их с «райкомовцами») было 44 человека. При этом на базе он видел «много детей по 7-8 лет. А кто-то из женщин только родил».

В одних своих показаниях Афанасий Клименко указывал, что под землёй в Нерубайских катакомбах действовало два отряда: отряд А.Клименко - 13 человек, и отряд В.Молодцова – 15 человек. (Интересно, что Афанасий Клименко тут разделяет эти два отряда на две боевые единицы). Кроме того тот же Клименко упоминает ещё о двух отрядах, которые действовали в катакомбах неподалёку: в районе с.Усатово группа Лазарева, и ещё один - «в 4 км от его отряда в направлении с.Куяльник, возглавлял этот отряд один кацап по имени Гриша». В последний отряд входили: Фурманы отец и сын, Андрей, Арон, Яша, Лёня, Засовский. (Несколько человек из этой группы пополнят отряд бадаевцев и будут действовать вместе с ними на последнем этапе - весной 1942 года. Но, об этом позже.). В другом протоколе допроса, всё того же Афанасия Клименко, численность отряда он даёт следующим образом: «К этому дню (16.10.1941) отряд насчитывал 33 человека вместе со мной и Молодцовым. В последствии Молодцов выходил в город и привёл новых лиц, таким образом отряд находившийся в катакомбах насчитывал 39 партизан»11.

Таким образом единой цифры бойцов подземного отряда вывести не получается, т.к. их количество постоянно менялось. Кто-то выходил наверх, кто-то (в силу различных обстоятельств) спускался в шахты (а, при необходимости уводил туда свою жену, детей и близких). Отряд нёс потери, но при этом иногда получал пополнение.

Что же касается общего числа всего Отряда, то, разумеется, полного списка всех его бойцов, агентов, информаторов, связников, содержателей конспиративных квартир и просто членов семей, помогавших Отряду – т.е. всех тех, кто в разной степени принимал участие в борьбе с оккупантами, естественно, не существовало. В результате кропотливой работы над документами, он стал вырисовываться в каком-то виде, и на сегодня в список, внесены 135 фамилий. При этом только в малой степени установлены биографические данные, каждого из членов Отряда (а, у некоторых из них, даже не полностью определены полные имена и фамилии…)

И здесь есть ещё над чем работать…