Вернувшимся с фронта: как работает одесский Центр помощи участникам АТО (ФОТО)

Волонтеры-энтузиасты помогают «атошникам» решать вопросы с получением льгот, земельных участков, поиска жилья и работы, социальной защиты, медицинской помощи и психологической реабилитации.

Сказки обрываются на словах «жили долго и счастливо». Сюжеты о возвращении воинов домой – на счастливых слезах при встречи с родными. А что дальше? Осталось ли у тебя рабочее место? Какие у тебя есть права? Что тебе гарантирует государство? Так ли просто это получить или нужно выгрызать зубами? Нужен ты здесь, не на фронте, или нет? Как дальше? Как жить в другой реальности, будучи другим человеком? Столько вопросов – и это только вершина айсберга. Ответы можно найти. В одиночку – дольше и сложнее. А вот вместе с волонтерами с Центра помощи участникам АТО – быстрее и проще. К тому же, всем нам не лишним будет помощник, который бы помог объясниться: и демобилизованным бойцам, и их близким, и каждому из нас, ведь мы ежедневно соприкасаемся с жизнью вернувшихся с фронта.

Сегодня поговорим с волонтером Центра помощи участникам АТО в Одесской области Наталией Кручининой и узнаем, как в центре могут помочь бойцам, куда обращаться и с какими вопросами.

Наталия Кручинина: Центр – это совещательный орган при ОГА. Он создан по указу Президента Украины. Но, на самом деле, центр – это орган без органа, так как здесь работают волонтеры. Мы на общественных началах работаем в центре, чтобы помочь демобилизованным бойцам получить все те социальные гарантии, предусмотренные нашим государством. Часто бывает, что ребята идут писать заявление на получение земельных участков, которые им положены, или каких-либо льгот, а их запускают на семь кругов ада, так что руки опускаются. Наша задача – взаимодействовать с различными департаментами, отвечающими за это, и минимизировать эту бюрократию. Мы отслеживаем, где могут возникать какие-то неприятные моменты, где начинают тянуть, и стараемся помочь. Возможностей у нас не так-то и много, но пока нам удается бюрократию брать за горло.

Девушки работают на общественных началах. Они с начала войны стали волонтерами, бывали на передовой, общались со многими военными с разных подразделений, соответственно, хорошо ориентируются в проблемах бойцах и с энтузиазмом пытаются помочь еще и в Центре помощи участникам АТО. Подобные центры работают во многих городах Украины уже больше 9 месяцев. В Одессе создание центра происходило со скрипом: указ Президент подписал еще в марте прошлого года, власть в области за это время поменялась, да вот руки все не доходили создать центр. Но волонтеры все же настойчиво «пробивали» его создание. И в конце осени прошлого года центр появился. Денег нет совершенно. Были надежды на то, что в бюджете на 2016 год будет предусмотрено финансирование центра, но они не оправдались. Впрочем, в ОГА обещали помогать. Заместитель главы Одесской ОГА Мария Гайдар после встречи с волонтерами дала обещание поспособствовать организации колл-центра (а он чрезвычайно нужен для коммуникации с бойцами), протезированию зубов, а также внести в областной бюджет бесплатный проезд для участников АТО.

Вернувшимся с фронта: как работает одесский Центр помощи участникам АТО (ФОТО) (фото) - фото 1

Тем временем Центр не прекращает своей работы на полном энтузиазме. Даже во время нашей беседы один из волонтеров проводил консультацию участника АТО, несколько бойцов забегали – благодарили, спрашивали, уточняли, договаривались зайти в другое время. Обсуждали земельный вопрос.

После фронта у ребят проблемы с работой. Хотелось бы обратиться к предпринимателям, к потенциальным работодателям, чтобы просмотрели свои вакансии, оценили свои возможности взять на работу демобилизованных бойцов и предоставили бы нам эту информацию

Наталия Кручинина: Самые большие проблемы для демобилизованных бойцов – это жилье и земельные участки. На третьем месте – трудоустройство. То есть ребята, которые уже готовы после военных действий пойти работать, то у них возникает проблема с работой. Это очень серьезно. Потому что когда они уходили на фронт или их забирали туда, они потеряли работу, а когда возвращаются назад, то не за что кормить семью. Поэтому в первую очередь хотелось бы обратиться к предпринимателям, к потенциальным работодателям, чтобы просмотрели свои вакансии, оценили свои возможности взять на работу демобилизованных бойцов и предоставили бы нам эту информацию. Нам нужны элементарные данные: какое предприятие, фирма, учреждение скольких человек может трудоустроить, на каких условия и на какие обязанности. Это очень нужно! Проблема чрезвычайно острая.

Работа для раненных бойцов – особенная тема. Многие после ранения и потери былой дееспособности вынуждены бросить свою специальность. Возникает потребность в обучении и переквалификации. На своей странице в соцсети Facebook волонтеры Центра помощи участникам АТО публикуют полезную информацию: где, например, «атошникам» сделают внушительную скидку для изучения английского языка или же где бесплатно протезируют зубы. Но существует одна глобальная проблема: небоевые ранения.

Вернувшимся с фронта: как работает одесский Центр помощи участникам АТО (ФОТО) (фото) - фото 2

На прошлой неделе военный прокурор Анатолий Матиос в интервью изданию «Мир» озвучил небоевые потери украинской армии.() По его словам, более тысячи бойцов погибли вследствие событий, не связанных с ведением боя – не от оружия противника или боевых условий. Матиос акцентирует, что это – три полка. «Расстрел сослуживцев, неосторожное обращение с оружием, увечья, приведшие к смерти, ДТП, якобы болезни сердца», - комментирует причины военный прокурор. Впрочем, тысяча человек – это как безвозвратные, так и санитарные потери. А количество санитарных небоевых потерь в последнее время возросло. В прошлом году после оглашения перемирия Анатолий Матиос отметил, что небоевые потери возросли в 50 раз. – объяснил это явление снижением дисциплины в армии. С осени прошлого года после нового витка перемирия небоевых ранений опят больше, чем во время активных боевых действий. Не хватает времени на глупости? Не без этого. Но все же главной причиной является само перемирие: де юре нет боевых действий, вот и ранения, полученные во время обстрела или же взрыва «растяжки», нередко записывают «небоевыми». Экс-командующий ВДВ Украины Иван Якубец в интервью радио «Голос Столицы» объяснил подобные «маневры»: «Небоевые потери – это все, что не связано с ведением военных действий, то есть, когда люди не участвуют в наступательных, оборонительных операциях, находятся вне активных действий. Но здесь существует очень тонкая грань. В чем она заключается? Если бы у нас было введено военное положение, была объявлена ​​война, тогда бы все потери, которые происходили бы на линии боевого конфликта, были бы боевыми потерями. Независимо от того, заболел солдат или потерял ногу, простудился или перенес операцию, прилетела к нему шальная пуля или он упал с танка, поскользнулся, сломал ногу и так далее. Это все были бы потери, связанные с войной. Но в данном случае, поскольку юридически у нас идет АТО, существует такой аспект, который позволит нашим чиновникам фиксировать небоевые потери: не был ранен в бою, значит, не принимал участия в АТО. И поэтому эти потери являются как бы бытовыми, а это может повлиять на ряд вопросов по льготам наших военных, которые вернуться из зоны АТО».

Вернувшимся с фронта: как работает одесский Центр помощи участникам АТО (ФОТО) (фото) - фото 3

В социальных сетях волонтеры, знакомые военных, да и сами бойцы часто обсуждают ситуацию-нонсенс: получают ранение во время обстрела позиции, а записывают как бытовую травму или нарушение техники безопасности. Центры помощи участникам АТО по всей Украине пытаются поднимать и этот вопрос, хотя это на несколько порядков сложнее, чем поспособствовать небюрократическому оформлению льгот.

В основном пишут «Травма, полученная в быту». Почему так? А все просто: они не могут написать, что это боевое ранение, потому что у нас «перемирие». Которого нет. По сути

Наталия Кручинина: Проблемы «небоевых ранений» существуют. В Одесском центре помощи участникам АТО такого случая не было, но знаю, что в других центрах по областям обращались с такой проблемой. В основном пишут «Травма, полученная в быту». Почему так? А все просто: они не могут написать, что это боевое ранение, потому что у нас «перемирие». Которого нет. По сути. Такое случается, это абсурд. Но, к сожалению, это такой вопрос, который можно решить только на самом высоком уровне, потому что все указания оттуда. Бывает, ребята находятся под очень плотным обстрелом, но совершенно не могут ответить – нет команды.

Вернувшимся с фронта: как работает одесский Центр помощи участникам АТО (ФОТО) (фото) - фото 4

В Центре стараются решить вопросы различного характера – от возобновления утерянного удостоверения участника боевых действий до помощи с оформлением земельного участка. Отдельная тема – психологическая реабилитация бойцов. Все люди по-разному устроены: кто-то несколько дней-неделю потратил на перенастройку и дальше живет практически в том же ритме, что и до участия в боевых действиях. Однако чаще бывает по-другому: кто-то остро реагирует на громкие звуки, похожие на выстрелы или взрывы, кто-то не выносит больше вид крови, кого-то раздражает крик, другие становятся раздражительными, а случается, что в сознании война продолжается – тогда человеку кажется, что его выслеживают, что где-то засел снайпер или приближается ДРГ. С натянутыми нервами после пережитого на передовой демобилизованные бойцы острее других реагируют на торможение реформ, коррупцию, преследования за активную позицию, сепаратистские высказывания и т.д. Непросто им приходится в обществе, которое отрицает войну, делают вид, что их это не касается: в таком случае бойцы могут чувствовать себя лишними, отверженными, инородным телом в чужой реальности, где им попросту нет места, могут чувствовать досаду – мы жизнью и здоровьем рисковали, а вы не можете даже поддержать. Отрицание войны в обществе – опасный психологический механизм, способный повлечь за собой сложные последствия.

Вернувшимся с фронта: как работает одесский Центр помощи участникам АТО (ФОТО) (фото) - фото 5

Две параллельные реальности: там война, смерть, риск, гражданский долг, а здесь поведение такое, как будто всего этого вообще не существует. Ребята часто нас спрашивают: как такое может быть? Им сложно в этой другой реальности

Наталия Кручинина: Ребята возвращаются с фронта, с «передка», с войны – в мирный город. Смотрят вокруг и не понимают, что здесь происходит. Да, у нас есть несколько линий обороны, не все находятся под обстрелами, но те, кто на первой и второй линии, смерть видят практически ежедневно. Видят смерть совсем рядам с собой. И когда они видят, что тут все так же, что их ровесники спокойно сидят в ресторанах, ходят на дискотеки, ведут бизнес, устраивают личную жизнь, они живут спокойно – для них войны вообще нет, то у фронтовиков возникает диссонанс: как так? Как две параллельные реальности: там война, смерть, риск, гражданский долг, а здесь поведение такое, как будто всего этого вообще не существует. Ребята часто нас спрашивают: как такое может быть? Им сложно в этой другой реальности. В декабре прошлого года в Одессе был уже случай психологического срыва демобилизованного бойца, случай с гранатой (мужчине показалось, что его выследили боевики, и он угрожал, что подорвет себя, - “048.ua”). Это только начало, так как они возвращаются, а в их головах все еще идет война.

Дабы такое не случалось или происходило реже, демобилизованным обязательно стоит работать с психологом. И тут загвоздка в том, что в нашей стране пока не сложилось массовой культуры посещения сеансов психотерапии. Ребят нужно уговаривать пообщаться с психологом.

Вернувшимся с фронта: как работает одесский Центр помощи участникам АТО (ФОТО) (фото) - фото 6

Наталия Кручинина: Психологические проблемы тоже нужно учитывать. Вот есть наш центр, есть санатории, которые принимают на реабилитацию. Туда можно приехать даже с семьей. Но один нюанс: обычно, когда бойцы слышат о психологической реабилитации, первое, что они говорят: «Я не псих». И в этом – сложность. Было бы хорошо как-то популяризировать это направление, достучаться к ним, что психолог не занимается психами, он просто помогает, что многие люди пользуются услугами психолога – и это нормально. Стоит объяснять, что у многих рано или поздно возникают такие ситуации, когда тебе сложно найти выход самостоятельно. А вот психологи как раз и помогают разобраться. Но у нас не принято прибегать к услугам психолога, поэтому и стереотипы появляются. Нужно на всеукраинском уровне доносить, что если у тебя проблема, внутренняя дисгармония, то тебе стоит обратиться к психологу – и станет легче. И это не означает, что ты ненормальный. Работа психолога разнообразна, каждому что-то подойдет. Это и трудотерапия, и рисование, и гончарство… Если бы ребята на примерах видели, как психолог способен помочь, то чаще бы обращались за помощью.

Выход из этой ситуации один – обязательная всеобщая программа психологической реабилитации для всех демобилизованных бойцов. На бумаге она даже существует, но на деле далеко не всегда воплощается. Бывает, что бойцы торопятся вернуться на рабочее место, боясь потерять работу, бывает, что о возможности пройти реабилитацию даже не знают.

«Две недели на реабилитацию. Это, конечно же, мало. В армии Израиля, например, реабилитацию проводят на протяжении трех месяцев. И только по истечении трех месяцев военные возвращаются в семьи. А когда бойцы сразу с фронта возвращаются домой, то случаются конфликты – много разводов»

Наталия Кручинина: Подписан закон об обязательной реабилитации после демобилизации (еще в марте 2015 года, - “048.ua”) Две недели на реабилитацию. Это, конечно же, мало. В армии Израиля, например, реабилитацию проводят на протяжении трех месяцев. И только по истечении трех месяцев военные возвращаются в семьи. А когда бойцы сразу с фронта возвращаются домой, то случаются конфликты – много разводов. Потому что семьи часто не знают, что с ними делать: на фронт шел один человек, а вернулся абсолютно другой. И поэтому случаются ссоры, конфликты, непонимание… Обязательная психологическая реабилитация после демобилизации – это правильно. Но, думаю, что две недели – это слишком мало. Нужно хотя бы 21 день. Лучше – месяц. Чтобы они находились в группах, работали с психологом. Тогда у нас было бы меньше самоубийств, меньше разводов и психологических срывов.

Психолог-волонтер Вероника Владимирова работает с бойцами. Девушка подтверждает: время, нужное на восстановление, – минимум месяц. Раненным – еще больше. Прописанных в законе двух недель на реабилитацию недостаточно.

Вероника Владимирова: Нам нужна обязательная реабилитационная программа для бойцов в первый месяц демобилизации. Потому что в первый месяц после того, как человек возвращается с зоны войны, у него могут наблюдаться неадекватные реакции, связанные с теми реалиями, которые были там, в зоне боевых действий. Это период интеграции и адаптации. Поэтому в первый месяц желательно, чтобы такие люди проводили в реабилитационных центрах. Впрочем, у нас закон принят, но он не действует. И на деле получается, что участники АТО возвращаются с фронта и сразу должны приступать к работе. А нужно, чтобы бойцы месяц побыли дома. Важно, чтобы демобилизованный просто повалялся дома на диване, а жена и родственники разрешали ему это. Жене нужно относиться с пониманием, сразу же не включать режим «Иди вынеси мусор», «Почему ты мне не помогаешь по дому?» и т.д. Здесь тоже чувствуется отсутствие психологического просвещения: жены часто совершенно не понимают, как вести себя с мужем, вернувшимся с войны. Нужно понимать, что мужчина может вернуться совершенно другим.

Как видно, в Центре помощи участникам АТО готовы оказать разнообразную помощь. Волонтеры призывают бойцов не стесняться – звонить, писать, заходить в гости, сообщать удобным способом о своих проблемах, а в центре уже будут думать, как могут помочь.

Центр помощи участникам АТО в Одесской области
г.Одесса
ул.Канатная,83 11 этаж, кабинет 1128
тел. (0482) 39-00-04
(0482) 39-00-05

Страница в соцсети Facebook:

https://www.facebook.com/dopomoga.ato.odessa