"Политика запугивания становится масштабнее": Мерьем Джелилова о третьем геноциде в Крыму и одесской общине крымских татар

Аннексия Крыма в 2014 году стала третьей волной геноцида крымскотатарского народа. Как живется в Одессе тем, кто покинул Крым,  как “выдавливают”, арестовывают, сажают и пытают тех, кто остался там, почему агрессору так важно не признать геноцидом Голодомор, а также о предстоящем  Дне памяти жертв депортации крымских татар, 048.ua поговорили с Мерьем Джелиловой, главой крымскотатарской громады Одесской области.

18 мая - День памяти жертв депортации крымских татар. Какие мероприятия в этот день запланированы в Одессе к этому дню?

У нас будет Митинг-Реквием 18 мая в 18:00 на Соборной площади при участии оркестра ВМС, который будет исполнять произведения на эту тему. Также у нас будет выступать наш талантливый молодой саксофонист Сулейман Алимов. И кроме торжественной части у нас будет показ фильма “Хайтарма”, поскольку мы бы хотели донести до людей, в чем именно трагедия того дня. Именно в этом фильме все очень хорошо показано.

С 2015 года в Украине депортация крымскотатарского народа признана геноцидом. У крымских татар очень серьезное отношение к этой памяти, к этой дате. В то же время далеко не все украинцы готовы чтить память жертв Голодомора, который тоже признан геноцидом. Как вы считаете, почему такая огромная разница?

Геноцидом депортация была признана уже через семьдесят лет. К сожалению, это очень серьезное упущение, я считаю. Потому, что должны были это признать намного раньше. Что касается Голодомора, то пожалуй именно наш народ, крымскотатарский, больше всех остальных поддерживает украинский народ в этом вопросе и поднимает его.

Мне кажется, что для людей в целом, не как для нации, а как для населения, этот вопрос, в первую очередь, хотят закрыть потому, что признать Голодомор геноцидом украинской нации - это значит признать само существование украинской нации. Вы же видите, что мы живем в такое время, когда понятие “братские народы” очень хотят со стороны России навязать. Показать, что это один народ и украинская нация - просто выдумка. И что украинский язык - это какой-то недорусский язык.

Мне кажется, что российские власти еще с царских времен хотят уничтожить украинский народ, украинскую нацию. Если есть только один народ, то и геноцида никакого не было. Было, ну было, так чуть-чуть.

Сейм Латвии на днях признал геноцидом депортацию крымскотатарского народа. А какие еще страны это сделали или готовятся?

Сегодня, например, вопрос поднимается в парламенте Канады. И мне кажется, что они также признают депортацию геноцидом.

У нас, видите, в Украине этот вопрос подняли только в ноябре 2015-го года. Уже после того, как началась третья линия геноцида и депортации, после аннексии и оккупации Россией. Все, что там сейчас происходит, направлено именно на уничтожение крымскотатарской идентичности.

А правительства или парламенты других стран самостоятельно поднимают вопрос признания депортации геноцидом? Или для этого предпринимаются какие-то шаги со стороны крымских татар?

В ряде стран есть очень сильные и большие диаспоры. Эти диаспоры сформировались очень давно. Они велики, поскольку депортация 44-го года - вторая депортация. Первая пришлась на конец девятнадцатого столетия. Например, в Турции есть большая крымскотатарская диаспора. Там люди уже ассимилировались, но все равно они идентифицируют себя только со своим родом, с Крымом. Они поддерживают друг друга, проводят культурные мероприятия. И они поднимают такие вопросы.

Крымскотатарская община в Одессе - она состоит в основном из людей, покинувших Крым после оккупации?

Да, к сожалению, это люди, которые выехали после оккупации. Я в Одессе с 2002 года и могу сказать, что взаимная поддержка и общение среди небольшой группы, в которой все друг друга знали - такое было. Но это было около 10 человек, которые когда-то переехали и здесь уже обзавелись семьей, детьми, работой. Но общины как таковой не было - необходимость в ней возникла уже после аннексии. Людям очень была нужна поддержка. Они оказались в новом городе, не знали, что делать и куда обращаться за помощью или по каким-то социальным вопросам. Например, по таким вопросам, которые требовали юридической консультации.

А сейчас эти вопросы в основном решены? Или все-еще есть трудности?

Мы их решаем. Решаем, как я говорю, в ручном режиме, поскольку у нас нет офиса, в котором бы постоянно кто-то был. Все обращаются ко мне, мой телефон есть в открытом доступе и если возникает какой-то вопрос, люди всегда могут обратиться. Если какие-то вопросы я не могу решить, то всегда знаю, к кому можно обратиться, чтобы проконсультироваться и решить ту или иную проблему.

А одесская община как-то поддерживает тех крымских татар, которые остались в Крыму?

Конечно, поддерживаем. Но вы знаете, это очень чувствительный вопрос. О нем часто забывают. Но в интервью и на эфирах, когда меня спрашивают, что именно и как именно мы делаем… Я не могу отвечать на такие вопросы. Если эта информация появится в публичном пространстве, она будет открыта и для российской стороны. И это поставит под угрозу вопрос помощи. Но помощь есть, люди за ней обращаются из Крыма. Насколько это возможно - мы помогаем. Ведь Одесса и Херсон ближе всего к Крыму.

Какие проблемы там сейчас самые серьезные? Кроме того, что в целом людей всеми силами “выдавливают” из Крыма.

Это очень болезненный вопрос. Но если все-таки немного отойти от политической составляющей и того, что людей просто арестовывают и пытают… Если с другой стороны посмотреть на проблемы, то это, в первую очередь, болезни. Часто нужны какие-то лекарства. Иногда людям нужна помощь в том, чтобы выехать оттуда. У кого-то отсутствуют документы. Много вопросов.

С лекарствами там очень серьезные проблемы. С ними, наверное, больше всего помогаем.

Но от политической составляющей не уйти. Аресты и пытки не идут на спад?

Под арест мужчин забирают и что только они не делают. Используется политика запугивания, о которой я говорю уже пятый год. Раньше мне некоторые говорили, что вот так оккупанты начали, но со временем они перестанут это делать. Я вижу только то, что на протяжении этих пяти лет и на протяжении последних двух недель политика запугивания становится масштабнее. И по большей части она направлена именно на мужчин.

Как выбирают “жертв”?

Политика запугивания заключается в том, что все делается непредсказуемо и показательно. Чтобы все видели. Не так, что просто ночью кого-то забрали. Нет, они перекрывают все. Свозят ОМОН, ФСБ, прочих людей в черных масках. Дети пугаются. Женщины переживают за своих мужей, за своих детей. Это огромное психологическое давление. И нет никакой системы, нет возможности просчитать, кого они следующего “возьмут”.

Они действуют “методом тыка”. Сегодня один, завтра - другой, как в плохом анекдоте - велели рассчитаться на первый-второй и вторых расстреляли. В Крыму, на мой взгляд, именно такая политика сейчас.

Наш корреспондент обязательно побывает на приуроченных ко Дню памяти жертв депортации крымских татар мероприятиях. Подробнее о них читайте на сайте 048.ua.