“Сделай одолжение чиновникам, умри!”, - история бездомного правозащитника

Украинские чиновники настойчиво пытаются “сжить со свету” беженца Сергея Сахарчука. Пять лет человек с инвалидностью вынужден “бомжевать”. Теперь Сергея, которому хватает сил все это время не “опуститься” и продолжать борьбу за жизнь, еще и норовят отправить в психиатрическую больницу. Кажется, чиновники испытывают к Сергею Сахарчуку сильную личную неприязнь. И они отказываются понимать, что беженец вообще-то не обязан им нравиться.

Свою историю Сергей рассказал корреспонденту 048.ua

Казалось бы, все просто - делай, что тебе говорят, предоставь все документы, выполни все требования и получи статус беженца. И поселись в пункт временного размещения. На практике все не так. Особенно, если ты беженец из России. “А что, в России есть какие-то проблемы?”, “А что, у нас разве война с Россией?”, “Там разве преследуют людей?”, “Там разве есть карательная психиатрия?”, “Туда разве опасно возвращаться участнику Евромайдана?”, - “искренне недоумевают” украинские чиновники. Их не волнует, что человеку попросту негде ночевать и нечего есть. Человеку, борющемуся за статус беженца и за выживание, предлагают “позаниматься с психологом”.

Но давайте обо всем по порядку. Разберемся, почему Сергей бежал из России, как оказался на Евромайдане, зачем сжег свой российский паспорт, почему вынужден скитаться по всей стране. Это очень долгая история. 

Бездомный правозащитник

“Правозащитником я не называл себя сам. Правозащитником меня окрестило “Радио Свобода” в 2004 году, когда Владимир Абарбанель в своем сюжете сказал: “бездомный стал правозащитником”, в передаче “Корреспондентский час” был сюжет обо мне, который подготовил Андрей Юдин. Тогда был корпункт в Липецке и мы с ним на улице как-то встретились”, - рассказывает Сергей Сахарчук.

Правозащитной деятельностью Сергей, по его словам, уже не занимается постоянно, потому, что жизнь у него сейчас не особо располагает к правозащитной деятельности. А вообще помогать людям отстаивать свои права он начал еще до того, как развалился Советский союз.

“Я жил в Беларуси, хотя родился в России и учился в России. Но после учебы по распределению уехал в Беларусь. В общем, я и хотел поехать на родину предков. И попал по распределению на сахарный завод. В Беларуси я остался и находился там до конца восьмидесятых - начала девяностых годов”.

В начале девяностых Сергей приехал в Москву и остался там. Он участвовал в тех демократических процессах, которые происходили на тот момент в стране. Работал секретарем-референтом в Фонде защиты прав военнослужащих имени генерала Петра Григоренко. Своего жилья на тот момент у Сергея не было. Вот так он и оказался “бездомным правозащитником”.

Позже Сергей вернулся в Липецкую область. Оказалось, что ему нужно оформлять группу инвалидности.

“Пока я оформил свою группу, я уже поднаторел в этих делах и ко мне стали обращаться за советом. Я помогал им, консультировал. Один раз выступал представителем в суде по иску двух женщин-инвалидов. Занимался вопросами защиты прав потребителей, защиты прав пациентов. Руководству местному это очень не нравилось”, - говорит Сергей Сахарчук.

На чрезмерно активного, по мнению власть имущих, мужчину начали заводить административные дела. Но дела эти разваливались. Сергею даже удалось добиться компенсации за то, что ему довелось провести ночь в отделении милиции в 2009 году.

“Меня незаконно задержали и на одну ночь оставили в изоляторе временного содержания. Нечеловеческие условия - набили в 9-ти метровую камеру 16 человек. Да еще и присудили мне 1000 рублей штрафа. Но я доказал в результате, что задержание и содержание под стражей были незаконными. Штраф отменили, а мне выплатили компенсацию в 20 тысяч рублей. На тот момент это был эквивалент 500 долларов. После этого, тем, кто попадал в такие ситуации присуждали компенсации в 15-18 тысяч”.

В 2011 году Сергей уже хотел уехать из РФ. “Воевать” с местными властями ему надоело. Родственники на тот момент помогли собрать Сергею немного денег на жилье. На нормальную квартиру или дом не хватало, так что он купил ветхое строение в селе. Он планировал добиться признания этого дома нежилым и как человек со второй группой инвалидности получить что-то пригодное для жизни. После он планировал переехать в Брестскую область.

Но 4 ноября 2011 года у Сергея произошла ссора в магазине с начмедом местной больницы. Это был застарелый конфликт, так как Сергей, по его словам, неоднократно выявлял нарушения в работе медицинского заведения. После одного из его обращений в 2009 году одно из отделений больницы закрыли и провели ремонт. После ремонта помпезно открыли межпоселковый медицинский центр. Но вот Сергея до того, как больницу из-за нарушений закрыли, увезли оттуда в наручниках. Обвинили в оскорблении персонала. 2010 год Сергей Сахарчук встретил в камере.

“Меня заковали в наручники не спереди, а сзади. Я даже не смог забрать свои документы и медицинскую карту с собой. Они заковали меня в наручники и бросили в задний отсек, в “собачий отсек” Нивы. Возили где-то полтора часа. Привезли в отдел. В протоколе было написано, что я выражался нецензурной бранью в отношении главного врача. А зачем мне было выражаться? Мне это было совершенно ни к чему. В тот день 31 декабря, ко мне приехали представители областной соцзащиты и центра переобучения инвалидов. Они приехали меня уговаривать поступить к ним на обучение на оператора компьютера. Приехали уговаривать. потому, что в этот центр не принимали людей в возрасте старше 45 лет. Я получил от них подтверждающую это бумагу и направил данный документ уполномоченному по правам человека в РФ. Уполномоченный по правам человека переправил мое заявление в областную соцзащиту и они приехали меня уговаривать поступить учиться к ним. Я написал заявление на имя главного врача, о том, что прошу оставить меня в больнице до 11 января (потому что это Новый год и каникулы, все закрыто и мне некуда уходить из больницы). А после 11-го я мог уехать на обучение. Никаких причин кого-то оскорблять и ссориться у меня не было. Но после моего обращения по поводу нарушений в больнице и публикаций в СМИ они настойчиво пытались меня из больницы выставить”.

1 января Сергея выпустили из изолятора временного содержания. Он пошел к журналистам того СМИ, после публикации которого Сергея и начали “выкидывать” из больницы. Журналисты обратились за комментариями к полиции и там им соврали, что не держали Сергея в камере в новогоднюю ночь.

И вот 4 ноября 2011 начмед больницы встретился Сергею в магазине. Началась ссора. Сергей попытался уйти из магазина, но дорогу ему перекрыл сержант вневедомственной охраны. Опасаясь, что его снова обвинят в оскорблениях, Сергей включил диктофон. Все, что происходило дальше, он записывал. Его увезли в райотдел. Но через несколько часов выпустили.

“Я думал, что все в очередной раз сведется к административке - что, в первый раз что-ли? Но 18-го числа мне позвонил некто, представившийся следователем следственного отдела и сказал, что на меня заведено уголовное дело по статье 319 УК, оскорбление представителя власти при исполнении служебных обязанностей… По 319 статье не предусмотрено такое наказание, как лишение свободы. Но поскольку эта статья уголовная, можно провести человека через психиатрическую экспертизу. Что они и сделали. Они назначили мне амбулаторную психиатрическую экспертизу. Я поехал на эту экспертизу… Мне дали заключение, что врачи не могут амбулаторно установить диагноз и требуется стационарная экспертиза”.

Сергей понял, что его пытаются попросту упечь в психиатрическую больницу, чтобы “не путался под ногами” у чиновников. Ведь на тот момент он выступал истцом по нескольким делам и помогал отстаивать свои права в суде еще нескольким людям. Его пытались отправить в стационар на экспертизу без решения суда.

В тот момент у Сергея была отсуженная за незаконный арест компенсация - уже упомянутые 500 долларов. Он купил себе смартфон и планировал оформить загранпаспорт. Но пришлось потратить остаток денег на то, чтобы срочно уехать в Москву. Ветхий дом в селе, который он купил, так и остался стоять на улице имени героя “Молодой Гвардии” Олега Кошевого. Дом остался стоять и разваливаться, а Сергей снова стал “бездомным” правозащитником.

В Москве Сергей сразу же направился в правозащитную организацию “Независимую психиатрическую ассоциацию России”. Объяснил ситуацию. Там предложили провести собственную независимую экспертизу. С результатами он вернулся в Липецк и собирался уже отправиться в на государственную экспертизу. Но заболел - обострился бронхит. В итоге его на улице схватила полиция и ночью отвезла в психиатрическую больницу. Через 5 дней там “установили”, что Сергей Сахарчук опасный псих - параноидальный шизофреник. Перевели на не добровольное лечение в общее отделение. Там он пробыл 5 дней до суда.

“В суде посмотрели на меня и отпустили домой. Но разбирательство по поводу оскорбления представителя власти при исполнении продолжалось”.

В материалах дела было указано, что он ругался на представителя власти матом. Но у Сергея была диктофонная запись. А в записи - с его стороны не единого матерного слова. А вот со стороны “представительницы власти” как раз имело место оскорбление. В суде признать запись доказательством отказались. От уголовной ответственности Сергея освободили и постановили передать его документы в органы здравоохранения для принятия решения по помещению в психиатрическое учреждение. Он подал апелляцию. Дожидаться решения апелляционного суда не стал и уехал в Брест.

В Беларуси прожил почти весь 2013 год. Пошел в отделение миграционной службы в Бресте, подал заявление, поселился в пункте временного размещения. Но признать Сергея беженцем в Беларуси отказались. Он вынужден был вернуться в Москву и обратился к правозащитникам. Ему помогли составить обращение в Генеральную прокуратуру и другие инстанции. Но обжаловать решение суда и оформить загранпаспорт Сергей не смог. В это время у Киеве  продолжался Евромайдан.

Ненормальный?

В РФ “неудобного” человека пытались “записать в опасные шизофреники”. Сергей Сахарчук инвалид второй группы, ему поставлен диагноз “дисциркуляторная энцефалопатия”. Этот диагноз не делает его “опасным психом” или “ненормальным”. Это сосудистое нарушение головного мозга, а не психическое расстройство. Никакой социальной опасности человек с таким диагнозом не представляет. Больше чем этот диагноз Сергея беспокоит еще в детстве сломанный позвоночник. Но, чтобы не попасть в сумасшедший дом стараниями российских чиновников, которым деятельность правозащитника была поперек горла, Сергей вынужден был бежать. Выбор места, куда можно сбежать, был не велик. По российскому паспорту он почти “в чем был” приехал в Украину.

Евромайдан

20 декабря 2013 года, сбежав из России, Сергей оказался в Киеве. Идти ему было некуда. Вещи он оставил в камере хранения. Забрать их обратно не удалось. Неизвестно, что бы с ним произошло, если он не попал на Евромайдан. Здесь Сергей Сахарчук нашел не только “крышу над головой”, но и множество единомышленников. Многие помогают ему по сей день и чем могут, поддерживают.

“На Майдане я подошел к палатке “Спільної справи”, встретил двух мужчин примерно моего возраста. Один из них - доцент из Донецка, второй - бывший глава сельского совета откуда-то из Одесской области. Я им рассказал о себе, показал документы. Они меня зарегистрировали, дали мне спальный мешок. И с этого дня я был на Майдане. Сначала в лагере “Спільної справи”, потом перешел в Дом профсоюзов в начале января”.

Еще во время пребывания на Майдане Сергей подал заявление в миграционную службу. Но там “пришли к выводу”, что Сергея в России не преследовали за гражданскую активность.

“В результате, когда Майдан разгоняли, мне пришлось уехать снова в Белоруссию… Но кто ж там признает беженцем, это ж союзные государства, Россия и Беларусь. Я подал, мне снова отказали, я обжаловать не стал и выехал в Россию опять, чтобы обратиться к правозащитникам”.

В Москве его встретила Екатерина Мальдон, с которой они познакомились на Майдане в Киеве. Но ничего добиться не удалось. Снова уехал в Беларусь, снова подал заявление. После всех этих метаний, в ноябре 2014 года Сергей приехал во Львов, где у него был друг по Майдану.

Сергей подал заявление в миграционную службу во Львове 20 ноября 2014 года. Прошел собеседование.

“Когда я прочитал заключение в личном деле, там было написано следующее: “В настоящее время Российская Федерация не участвует в вооруженных конфликтах, как внутри страны, так и снаружи. А отдельные случаи обострения внутренней ситуации в России не влияют на общую ситуацию и безопасность в стране”. Уже был отжат Крым. Уже был Донбасс. Уже шла война, был Донецкий аэропорт… А львовская миграционка пишет, что войны нет”, - рассказывает Сергей.

В поселении в Пункт временного размещения отказали. Во Львове жить было негде. Знакомые предложили Сергею приютить его у себя в Петровке под Одессой. Екатерина Мальдон познакомила Сергея с гроссмейстером Михаилом Голубевым, активным участником Евромайдана. Михаил с тех пор помогает Сергею, чем может.

Сожжение российского паспорта

Поселившись под Одессой, в Петровке, Сергей продолжил попытки получить статус беженца. Сначала он обжаловал решение львовской миграционки в Киеве. В Киеве отказали на том основании, что Сергей признан в России опасным психом. Хотя он и предъявлял заключение Независимой психиатрической ассоциации России.

В 2015 году Сергей подал в суд. Начал судиться с миграционной службой. Адвоката у него не было и он проиграл.

25 января 2015 года Сергей попросту сжег свой российский паспорт.

“Это не было спланированной акцией. Я не готовился к этой акции. И я не первый сжег российский паспорт. До меня во Львове семья россиян под памятником Тарасу Шевченко бросили паспорта в ведро и сожгли. А в Одессе меня пригласил Михаил Голубев на митинг, посвященный событиям в Мариуполе. Я приехал, митинговали. И тут приносят “гроб Путина”. Пытались его перебросить через забор консульства. Но не получилось... Я и так отказывался в России от российского гражданства в знак протеста, а тут вижу такую ситуацию… Я решил выразить свое отношение из паспорта просто вырвал страницу с фотографией, не “рисовался”, а просто кинуло его. Он сразу не загорелся. Но тут как раз журналисты… Я не готовил такую акцию, но не жалею об этом”.

Война с чиновниками

“Меня пытались депортировать. Мне не выдавали справку о том, что я подал заявление на защиту в Украине. Когда человек подает заявление, у него, по закону, забирается национальный паспорт и выдается “Довідка про звернення за захистом в Україні”... Пошла эпопея. Вот УВКБ ООН пересмотрело мои обстоятельства с помощью партнерской организации, которая называется “10 квітня”, и пришли к выводу, что все эти обстоятельства - Майдан, сжигание паспорта и все остальное - подпадают под необходимость защиты. Они дали мне адвоката”.

Адвокат Сергею не особо помог. Скорее даже навредил, к делу он не готовился и, кажется, не особо интересовался этим своим клиентом. Получать материальную помощь от международных доноров не было возможности из-за отсутствия справки. Миграционка налагает штраф... Ситуация становится все более сложной. Поскольку Сергею нужно где-то жить, он мотается между Львовом и Одессой - приходится ехать туда, где можно получить крышу над головой. Ведь в помещении в Пункт временного размещения Сергею раз за разом отказывают.

Приоритет, говорят чиновники, для семей с детьми. При этом Пункт временного размещения вроде как и не переполнен. Дошло до того, что гроссмейстер Михаил Голубев писал чиновникам заявление о том, что он готов убирать места общего пользования вместо Сергея, поскольку Сергей инвалид второй группы.

Теперь уже, из-за нескольких переездов Сергея из Одессы во Львов и обратно, чиновники просто футболят документы друг другу. То дело передать не могут. То бумажку какую-то отправить отказываются из-за отсутствия у Сергея постоянного места жительства. То обещают рассмотреть заявление или немедленно его отправить коллегам, а в итоге документ неделями идет по почте.

Визиты к чиновникам в компании журналистов не особо помогают - у чиновников на все есть хорошая формальная отговорка. Вот только при всей этой их “формальной” правоте, человеку куда деться? Сквозь землю провалиться? Умереть и не мешать?

Сегодня с размахом празднуют день беженца. Поют и пляшут. Но вот все еще не добившемуся статуса беженца Сергею Сахарчуку как-то не радостно. И даже открытие стадиона в рамках этого праздника жизни его как-то не веселит.

В дурдом не хотите ли?

В последнее время Сергею Сахарчуку все настойчивее предлагают пройти обследование в стационаре, лечь в психиатрическую больницу не несколько недель. Зная, какие условия у нас в психиатрической больнице, достаточно тяжело себе представить человека, который согласиться добровольно туда отправиться, пусть даже всего на 2 недели. Напомним, недавно в одесской психиатрической больнице произошел страшный пожар. Погибли люди. Погибла медсестра.

В УВКБ ООН предлагают Сергею “пообщаться с психологом”. На такое предложение Сергей отвечает встречными вопросами: “ОТКУДА мне приходить к вашему психологу?” и “Что мне есть, чтобы я МОГ ХОДИТЬ к вашему психологу?”.

Сергей, несмотря на все тяготы и скитания, несмотря на инвалидность, следит за собой. Он не хочет попасть туда, где может столкнуться как минимум с антисанитарией, завшивленностью пациентов и опасностью заразиться чем-то посерьезнее педикулеза. Как максимум - с предвзятым отношением врачей. То, в каком состоянии находится этот человек после 5 лет “бомжевания” и как он следит за собой - лучшее доказательство его адекватности.

Два года назад Сергей Сахарчук предпринял попытку суицида, отчаявшись поселиться в Пункте временного размещения. Повод ли это сомневаться в его нормальности? Или может это повод привлечь чиновников по статье “доведение до суицида”?

Напомним, ранее мы рассказывали вам о том, что одесские судьи забыли о мужчине, подозреваемом в убийстве пенсионера