Разбитые витрины и плавучая тюрьма: как более 130 лет назад в центре Одессы устроили погром

Как много интересного о жизни Одессы 100-200 лет назад осталось на страницах местной прессы. Праздники, громкие преступления, визиты высокопоставленных чиновников, эпидемии болезней - все это подробно описывалось жителями города в газетах, которые сейчас бережно хранят в библиотеках.

Редакция 048.ua исследовала десятки газет 19 века и нашла немало увлекательных историй, о которых еще не знает Интернет. Так, в одном из самых популярных печатных изданий того времени, которое называлось "Одесский листок", мы наткнулись на рассказ о погроме в центре Одессы 1881 года.

Беспорядки в Одессе

Третьего мая толпы "черни" (так в те времена называли слой населения, лишенный высоких помыслов и желаний, - прим. ред.) устроили в Одессе масштабный погром - разбили и разграбили еврейские дома, магазины и рестораны.

Начались беспорядки около 4 часов пополудни на так называемом "толкучем" рынке (тогда он находился на Прохоровской площади) и прилегающих к рынку местах. Здесь собралась толпа в несколько сотен человек, преимущественно из "босой команды" и чернорабочих, среди которых были и коневоды.

"Голодная и оборванная толпа набросилась на еврейские питейные заведения, рестораны, лавки, дома и деревянные ларьки на площади толкучего рынка. К бурной черни присоединились мальчишки и любители чужой собственности. В окна и двери еврейских домов и торговых заведений посыпались камни, в один миг все преграды для дальнейшего наступления были разрушены и жадная, разъяренная толпа ворвалась в кабаки и квартиры. Начали пить водку, уничтожать все, что попадалось под руку. Спирт еще больше разжигал страсти бушующей толпы. Деревянные будки на площади разбивались, все тряпье выбрасывалось и рвалось, а то, что лучше -надевалось грабителями на себя.

Толпа росла ежеминутно, часть ее, человек 200-300, отделилась и направилась по Тираспольской на Преображенскую, разбивая все на своем пути. На Полицейской площади движение толпы пытались задержать, однако она прорвалась. На Полицейской улице, продолжая бить стекла в окнах еврейских магазинов, толпа разделилась еще на две части: одна пошла по Колодезному переулку, другая - через Греческий базар. Обе партии направились на Гаванну, но войска перегородили дикой толпе путь как раз перед самым домом Бродского. Разбив на Дерибасовской оконные стекла и рамы в магазинах Нестермана, ювелира и перчаточника Простова (в доме Бирюкова), в часовом магазине Баржанского (гостиница "Франция"), толпа бросилась по Ланжероновской к Ришельевской, где также они побили витрины", - описывает погром корреспондент "Одесского листка".

Другая часть бунтовщиков хлынула с Кривой улицы на Спиридоновскую, оттуда к собору, возле которого были побиты стекла в доме Папудова, разграблены штофная и табачная лавки у цирка.

Тем временем извещенные о беспорядках войска быстро начали собираться на Соборную площадь, на толкучий рынок отправился отряд пехоты.

Немедленно после получения известия о погроме, одесский градоначальник С. Н. Гудим-Левкович прибыл на рынок. Он обратился к толпе, просил прекратить бесчинства и разойтись, но "опьяневшая кровожадная толпа слов не слушала". Градоначальник собственноручно задержал одного из наиболее шумных бунтарей и передал его полиции. Войскам пришлось применить приклады и нагайки. Это оказалось действенным, и через некоторое время удалось арестовать около 170 человек.

"Одновременно с прибытием градоначальника приехали комендант Челищев и полицеймейстер. Принимая меры по пресечению беспорядков и задерживая грабителей, приходилось чуть ли не вступать с толпой в рукопашную. В полицмейстера бросили камень; один офицер получил удар камнем в голову, а пехотному солдату брошенный камень повредил ружье", - писали в газете.

С прибытием войск на толкучий рынок бурная толпа снова разделилась на мелкие части, разбивая в других местах питейные заведения и лавки. Сильно пострадал конец Тираспольской улицы, где вдребезги разбиты два питейных заведения; по Большой Арнаутской разбиты ресторации, в Щепном переулке, рядом с домом Ротшильда, разграблен публичный дом, где один из грабителей получил сильный удар ломом в голову. На Кривой улице были разбиты дома терпимости, на Ковальской и Дегтярной тоже.

Когда на Соборной площади арестовали нескольких человек, их посадили на лошадей для отправки в отдел полиции. В это время толпа сделала натиск, лошади с перепугу бросились по сторонам и двое из арестованных, воспользовавшись суматохой, исчезли.

Часам к 8 вечера беспорядки были подавлены. Соборная площадь продолжала служить сборным пунктом войск. Стражи у казначейства, государственного банка и тюрьмы были усилены.

Понемногу все успокоилось. В течение дня и вечера 3 мая было арестовано более 300 человек. Поскольку помещения для арестантов не хватало и, не желая обременять войска их охраной, администрация города нашла интересное решение проблемы.

В 3 часа ночи 307 арестованных под конвоем двух рот отвезли в гавань и посадили на баржу. Баржа стала на якоре, превратившись во временную плавучую тюрьму. На ней находились всего пять мужчин, охранявших заключенных. Лишь на следующий день на баржу доставили еду.

"Всю ночь войска и полиция провели, не смыкая глаз, и благодаря этому все обошлось благополучно. Кроме случая на Дегтярной, где одному из нападавших нанесли смертельное ранение", - рассказывали очевидцы.

Число арестованных, немного превышавшее ночью 3 мая 300 человек, утром 4 мая дошло до 600.

В "Одесском листке" не рассказали, что стало причиной погрома, однако сообщили, что незадолго до начала беспорядков, 3 мая, группа людей собралась в трактире Андреева, на углу Кривой и Тираспольской улиц. Здесь толпа имела совещание о том, как действовать и с чего начинать. Трактирщику Андрееву после этого навсегда запретили содержание трактира.

"4-го мая, с утра и в течение всего дня, все магазины, за исключением продуктовых, были закрыты. Таким образом, благодаря этому празднику "поневоле", город имел праздничный вид и массы свободных людей разгуливали по улицам. Население провело ночь в сильном страхе, и на другой день бегало искать иконы или прятать пожитки", - писали в газете 1881 года.