Александр Бабич: Чем в Одессе Пушкин рассчитывался в ресторане и где впервые напился де Рибас

В Одессе предостаточно экскурсоводов, но среди них есть лучший. Профессиональный историк, креативный организатор, туроператор, путешественник и краевед Александр Бабич в проекте "Ловим большую рыбу" в ресторане «Рыба в огне».

Где же впервые в Одессе напился вина де Рибас, чем рассчитывался в лучшем ресторане Одессы Пушкин, и чем российским режиссерам не угодил Давид Курлянд?

Об этом и о многом другом журналист Александр Городилов  расспросил Александра Бабича.

Ресторан «Рыба в огне» - Одесса, Красный переулок/Дерибасовская. Александр Бабич без купюр.

Поскольку интересовал нас исторический ракурс чисто одесской кухни, начнем с нее.

Кто и за что напоил де Рибаса впервые в Хаджибее?

Городилов: Мы здесь сидим в районе первой кофейни в этих широтах, которая успешно функционировала и до официальной даты рождения Одессы в Хаджибее... Я правильно понимаю?

Бабич: Если правильно позиционировать, то скорее всего, это был угол нынешних Греческой и Екатерининской. Потому, что локально, по тем картам, которые сейчас есть, мы понимаем, что это был выезд не из крепости, а из посада (поселка) Хаджибей. И именно на выезде стояла кофейня Аспориди.

Она проходит в воспоминаниях де Рибаса, что именно там Аспориди выкатил им бочку вина праздновать взятие самого бастиона

Городилов: Видимо, здесь варили кофе по-турецки?

Бабич: Думаю, да. Это самое старое питейное заведение еще Хаджибея, которое проходит в хрониках. Дерибас, который взял крепость с офицерами и украинской старшиной пил здесь вино. На самом деле, нынешние историки Андрей Красножон и Тарас Гончарук все еще пытаются точно установить, где находился Хаджибеевский замок — сама крепость, которую в 1789 году и взял штурмом де Рибас.

Городилов:В Одессе возрождаются старые рестораны. Какими они были в ХІХ веке?

Бабич: Основные бренды: Цезарь Отон, Замбрини, Рабина, Фанкони... Это самые брендовые рестораны. Цезарь Отон — грек. Его ресторан был в районе нынешнего ресторана «Цезарь» на Дерибасовской.

У Пушкина, помните:

Но мы, ребята без печали,Среди заботливых купцов,
Мы только устриц ожидали
От цареградских берегов.
Что устрицы? пришли! О радость!
Летит обжорливая младость
Глотать из раковин морских
Затворниц жирных и живых,
Слегка обрызнутых лимоном.
Шум, споры — легкое вино
Из погребов принесено
На стол услужливым Отоном...

Пушкин в "Евгении Онегине" расписывает все меню Цезаря Отона.

Пушкин выходил из гостиницы "Рено", которая была на углу Дерибасовской и Ришельевской и спускался в ресторан, где Отон его кормил, поскольку Пушкин оставался без нормального обеда.

До этого поэта кормил Воронцов. А генерал-губернатор держал так называемый открытый стол, где он кормил бесплатным обедом всю свою канцелярию. А когда Пушкин поссорился с Воронцовым из-за Елизаветы Ксаверьевны (супруга графа Воронцова), он написал брату Льву: «Хлеба у Воронцова более брать не буду и полно». И перед Пушкиным стал ребром вопрос, где кушать?

В то время организовать себе питание было сложно. Нужно было нанимать истопника, кухарку, служанку... И вот тут к себе Пушкина зовет Отон.

Поэт не может ему отдать долги, поскольку наел много. И вот он рассчитывается с ресторатором целой строкой в "Евгении Онегине". И теперь мы даже знаем это меню.

Городилов: Пушкин был должен?

Бабич: Пушкин всегда был должен. Он когда получил первый свой гонорар за поэму «Цыганы» - сумму около 3 тысяч, этих денег ему едва хватило, чтобы раздать только часть долгов. Мы бы сейчас его назвали «халявщиком».

Но понять его можно, он — мелкий коллежский секретарь — это очень невысокое чиновничье звено. Жалования ему хватало на перо, один сюртук в год.

Ведь известный факт, как он из Одессы пишет, чтобы «папенька выслал деньги на новые туфли», а ему не в чем выйти на паркет с дамами вальсировать... А папенька ему высылает свои подержанные туфли и говорит - «почини, и в них и танцуй».

Мы вообще слишком хорошего мнения об Александре Сергеевиче Пушкине. Он гений, безусловно, но он человек со своими слабостями, своими грехами. Он любвеобилен, много пьет...

Но здесь он вдохновлен. 32 стихотворения за 13 месяцев, проведенных в Одессе. Начат «Евгений Онегин», закончены «Цыганы», закончен «Бахчисарайский фонтан». Ему хорошо здесь писалось, он много здесь пил.

Городилов: С Пушкиным - понятно. А можно ли сейчас найти одесскую в мире?

Бабич: Кстати, да. Рестораны с одесскими названиями встречаются по всему миру. В Омске, в Екатеринбурге, в Нью-Йорке, в Париже, в ЮАР есть рестораны «Одесса», «Молдаванка» и т.д. Их множество, и они несут романтический шлейф легенды об Одессе. И там люди, которые то ли были в Одессе, то ли им запал в душу наш город песнями или бабелевскими рассказами, они и пытаются продавать этот бренд.

Городилов: А «Дача»?

Бабич: «Дача» - такой хороший ресторан с историей. Она у меня ассоциируется с фильмом «Утомленные солнцем». Это старый хороший фарфор; это наваристая, одесская вкусная еда; это располагающий интерьер, зелень, мебель — вот я дома. Причем не там дома, где забегал и меня все отвлекает, а дома на даче, где все свои, я на отдыхе и могу отключиться от всего.

Сначала были греки...

Городилов: А насколько национальные особенности повлияли на формирование Одессы, в том числе и на местную кухню?

Бабич: Мы сидим в ансамбле Греческой площади. На тот момент это самый большой розничный базар, который аккумулирует весь импорт, который заходил в город.

Греки — это самая старая и ключевая культура в Одессе. Греки почти на 100% составляли первые органы власти в городе. Они привносят сюда свою культуру, кухню, средиземноморскую традицию. И они же сюда принимают все колониальные товары — специи, чай, кофе, табак...

А когда Франц де Волан делает первый план Одессы, он выстраивает главную магистраль по Военному спуску и по нему в магазины — склады, которые находились в нижней части спуска-оврага. Этот овраг заканчивался на уровне улицы Бунина. Потом они ровняют эту площадку, закапывают мосты, которые через овраг было переброшены по Дерибасовской и Ланжероновской и дальше заравнивают улицу.

И перспектива нынешнего Александровского проспекта — это главное шоппинг-авеню города Одессы.

Городилов: Елисейские поля?

Бабич: Греческий базар — импорт, Старый базар (ныне Старобазарный, до недавнего времени Кировский сквер) — это главный розничный базар Одессы. Потом — Привозный базар — экспорт (украинские товары, которые продавали продукцию этой земли. Туда заезжали чумаки на волах). И потом — Сенной базар (Старосенная площадь). Это фураж и скотина. Все четыре базара на одной линии.

Вот мы сидим на главной торговой улице. И каждый квартал постепенно становится почти хрестоматийным для одного производителя: польские, немецкие, еврейские, арнаутские кварталы...

Народ, который там живет, он уже и предлагает в том числе и свою кухню, свою традицию, в том числе и гастрономическую. А затем уже происходит смешение и образование той уникальной одесской кухни, которую мы сейчас видим. Это юг, это обилие овощей, брынза, сыры, которые здесь делаются, вино...

Городилов: Порт зимой не функционирует?

Бабич: Почему? Потому-то здесь и строился порт, что он не замерзает. Сколько вы помните годов, когда замерзала гавань?

Городилов: Ну не года, а недели...

Бабич: Да! У нас совсем по другой причине не очень удобный был порт.

У нас очень тяжело строились причалы и сложно было организовать саму технологию погрузки-разгрузки.

Обычное зерно, которое на экспорт вывозилось — оно перегружалось на рейде. Ведь корабль не мог подойти вплотную. Поэтому возили лодками.

Биндюги перевозили мешками зерно с причалов и затем зерно пересыпали в трюмы.

Сами биндюжники — это как сейчас грузчик-экспедитор. Он управляет платформой. Это не телега, это такая площадка с очень маленькими бортами, а то и вовсе без них. Она оббита железным листом, поскольку основной груз для биндюжника это зерно и камень. Перевозили они даже мебель, гробы. Если провести параллели, то это, как сейчас мелкие перевозчики на ГАЗелях или Спринтерах, которые развозят грузы по городу.

Потому что то, что мы называем «фурами» - это украинское слово. Она же мажа. Фуру тянут четверка или шестерка волов. Это очень тяжелое сооружение, на ней уже имеются большие борты. И их не пускали дальше «Привоза». А «Привоз» это граница порто-франко. А пусти их сюда — они остановят движение по городу, как сейчас бы остановили длинномеры фуры, которые заезжают в порт.

Городилов: Улица Гаванная. Имеет ли она отношение к Кубе? Там и костел стоит старый...

Бабич: Ну, во-первых она не ГавАнная, а ГАванная, поскольку ведет из гавани. Но, при этом, я знаю множество краеведов и экскурсоводов, которые называют ее ГавАнной.

Да и 99,9% одесситов также называют ее ГавАнной, как и меняют ударение на ТираспОльской, хотя улица ТирАспольская, бывший ТираспОльский шлях (путь), который выходил на Тираспольский тракт (ныне Тираспольское шоссе). Или еще ПриморскАя, вместо ПримОрской. Это странная чисто одесская традиция.

Что касается Гаванной, то из порта можно было попасть в город двумя путями: по Карантинной балке и по Военной. Все остальное — почти непреодолимые склоны.

Это сейчас ступени есть. А раньше они были вырублены на склоне, были тропинки.

Соответственно, вся жизнь развивается вдоль одного и второго пути. И та сетка кварталов, которые разработал Франц де Волан, была заключена между двумя этими оврагами. И вся логистика идет от порта. Даже нумерация домов идет от моря. И этим очень легко понять, как развивается город. Чем дальше от воды, тем новее дома.

Городилов: А не от почты, как в других городах?

Бабич: Нет, конечно. Кстати, Гаванная получает этот костел только потому, что там множество моряков. Чтобы было понятно, около половины всех моряков, которые приходят в Одессу — это католики. Это французы, итальянцы, испанцы...

Городилов: Ну и евреи... Почему Одессу так тесно связывают с еврейством?

Бабич: Одесса появляется в тот момент (конец XVIII века ), когда происходит окончательный раздел Польши.

Речь Посполита исчезает с политической карты Европы и Российской империи достаются все земли, которые мы сейчас называем Западной Украиной и Западной Беларуси. Это так называемая черта оседлости.

Там общинами уже несколько столетий проживали евреи. Города Меджибож, Бар, Бердичев, Бершадь.... на 95-98 процентов населяли евреи. И вот Екатерина, решая, что дальше делать с этим народом, которого в России никогда на тот момент не было, разрешает им жить за чертой оседлости.

Фактически, эта узкая полоска на большой карте Российской империи, ограниченная Днепром — и есть те места, в которых и жили евреи.

И вот Одесса оказывается в этой черте. Одесса настолько быстро, как магнит, притягивает к себе предприимчивых людей, что сюда тянутся в том числе и богатые евреи. Это Эльдорадо, клондайк Российской империи. Здесь можно миллионером стать за год.

Ришелье, который замечательно понимает, что ему здесь не хватает населения. А чтобы сюда попасть — нужно преодолеть море степи. На тот момент это авантюра сродни пересечению Атлантического океана. Логистически из Петербурга попасть в Одессу ровно столь же тяжело, как проехать дилижансом через всю Европу на берег Атлантического океана и переплыть в Америку.

И приглашая сюда всех, кто готов сюда ехать, он у своего друга императора Александра I испрашивает равные экономические, культурные и религиозные права для всех народностей, которые согласны ехать в Одессу. В том числе и для евреев.

А что важно было тогда любому народу? Это храм — возможность исповедовать свою религию, возможность учить своих детей (и не только в светских заведениях, но и религиозных) и право заниматься всеми видами деятельности, которые были невозможны в другой местности. И Одесса стала городом-космополитом, городом, которого доселе не было на карте Российской империи — такой себе муниципальный эксперимент.

Евреи охотно едут сюда. Здесь строятся синагоги, евреи заполняют отдельные ниши в бизнесе. Сюда сначала едут мелкие торговцы, мелкие ремесленники из Подолья.

А вот из Галичины сюда едут богатые бродские евреи. Вот наша Бродская синагога — это синагога банкиров. Это статусное заведение. Туда не пускали без фрака и цилиндра. Там взносы доходили до 10 тысяч рублей. Это на тот момент — крупные инвесторы, которые понимают, что здесь можно крутить деньги.

И уже тогда между этими богатыми евреями начинается конфликт с греками. Ведь греки понимают, что их первенство в городе пошатнули как раз евреи. А это две предприимчивые нации.

Городилов: Почему в Одессе, в отличие от Львова, нет украинских, русских кварталов?

Бабич: Все таки мы понимаем, что при всем разнообразии народов славяне остаются здесь основным населением.

На тот момент нет национального критерия в оценке русских или украинцев (или малороссов, как тогда было принято называть). Это было православное население.

В отличие от Львова, где украинцы были в меньшинстве (а город тогда считался польским), в Одессе это было основное население, а другие народы сегментировались на фоне.

Другими словами, титульной нацией в том Львове были поляки, потом евреи, потом немцы... А уж потом украинцы, армяне и т.д.

В Одессе же славянская православная среда и на фоне ее жирными вкраплениями мы получаем греков, арнаутов, валахов. Среди других конфессий — поляков, немцев, французов, итальянцев и т.д.

Городилов: Но итальянцы имели в Одессе свою улицу, армяне...

Бабич: Смотрите, топонимика Одессы это отдельный вопрос. Вот греческий форштадт мы видим — это греческий базар и кварталы вокруг него. На самом же деле, очень быстро произошло смешение. Когда мы видим распределение участков, оно достаточно хаотично. И если взять земельный участок, который дается под застройку дома — он дается без привязки к этносу. Вот вы заехали в город, к примеру, с опозданием в 5 лет, а мы уже даем участки. И ты получаешь этот дом в том квартале, где раздаются места, а не в изначальных местах компактного расселения. Все это условно.

Наверное, в этом и был смысл поскорей замешать этот коктейль народов, заварить этот компот, чтобы люди, скорее, дополняли друг друга, нежели конфликтовали.

Городилов: А Молдаванка, которая впритык соприкасалась с порто-франко, имела ли отношение к молдавскому населению?

Бабич: Изначально там было предместье, которое населяли этнические молдаване. Мы же понимаем, что валахов здесь всегда было много, как и сейчас. Что там говорить, ведь добрая половина Одессы на своей заре была построена молдаванами.

А что касается Молдаванки XIX века, то мне нравится у Виктора Савченко: «Молдаванку населяли продавцы воздуха». Это такие мелкие аферисты, воры... Туда были выселены публичные дома. Там находились постоялые дворы, через которые и идет контрабанда.

Городилов: А «золотой век» Молдаванки - это Мишка Япончик, Котовский?

Бабич: Нет, я думаю, что это до власти большевиков. Пока была свободная торговля, пока работала коммерция...

Яйцо или курица?

Городилов: А вы, как профессиональный историк, как полагаете, Одессе 600 лет или значительно меньше?

Бабич: Я лично сторонник считать летоисчесление от первого упоминания в письменном источнике.

Причем не важно, где этот источник, он может быть вырублен в камне, записан в летописи...

Действительно, первое упоминание Коцюбеева порта — это 1415 год. При этом, у нас есть парочка серьезных пробелов.

Городилов: Речь идет о прерывании истории города?

Бабич: Да! Это когда немножечко, на несколько десятилетий, история прерывается.

Городилов: А как же тогда с «Сотниковским кладбищем» на территории Одессы. Ему, конечно, не 600 лет, но захоронения на нем возникают задолго до взятия Хаджибея де Рибасом и продолжаются до недавнего времени.

Бабич: Да, но ему не 600 лет.

Я думаю, что в этом вопросе, нас вылечит время. Мы сейчас максимально дистанцируемся от имперской истории, в силу всех тех событий, которые сотрясают сейчас нашу страну и мир. И мы естественно вынуждены будем пересматривать все эти хвалебно-дифирамбные оды Екатерине и «отцам-основателям».

Ведь, согласно им, все, что здесь было сделано — это исключительно потуги имперских чиновников и лично «матушки Екатерины». Мы от этого будем уходить куда-то. И это «куда-то» и есть, наверное, эта дата в 600 лет.

Городилов: А все-таки, во время штурма Хаджибея основную роль сыграли казаки. И тот же де Рибас, якобы, был принят в казаки.

Бабич: Действительно, де Рибас принял на себя командование казацким войском, которые управлялись казаками Чепигой и Головатым.

Чтобы мы понимали, непосредственно на крепостные стены Хаджибея в бою на процентов 80-90 лезли этнические украинцы. И это не только непосредственно казацкие соединения, но и солдаты, которые были в кадровых войсках — были набраны в основном на территории Украины.

И де Рибаса очень ценили эти украинцы, поскольку он отчаянной смелости человек. А кроме личной храбрости у этих пацанов (казаков), других критериев оценки не было. Хорош в бою? Ура! А де Рибас действительно был хорош.

Городилов: А как же отнеслись к штурму Хаджибея казаки-нерубаи, которые жили впритык к Хаджибею со всех сторон. Они же как-то сосуществовали с турками?

Бабич: Да, сосуществовали. Вы нас не рубаете — мы вас не трогаем. Я думаю, что для них это просто смена декораций. Ну, пришли себе. Если эта власть надолго — надо будет перестраиваться.

Городилов: Одесса взяла свое название от легендарной криптограммы с французского Assez d"eau (воды достаточно)?

Бабич: Смотрите, мы не знаем, кто и почему придумал название «Одесса». При этом, я бы не хотел, чтобы хоть кто-то посягал на это название — уж больно оно хорошо и известно.

Действительно, по одной из версий, название произошло от французской фразы Assez d"eau (воды достаточно), которое де Рибасу не понравилось из уст французских моряков и он его развернул-перевернул.

По другой версии, и эта версия мне больше нравится, де Рибас в жизни имел двух кумиров.

Мы ведь понимаем, что мы говорим о человеке, который вырос в Европе, получил неплохое классическое образование в Неаполе...

Как военного авторитета, он примеряет на себя фигуру Александра Македонского (это для него безусловный пример для подражания в военном смысле). А вот в светской жизни и в литературе он себя примеряет к античному Одиссею. Поскольку себя он видит отражением Одиссея — путешественника и морского военного, он называет взятый им Хаджибей в честь себя, как Одиссея. Все-таки Одесса-Одессос — это место, город Одиссея. Город мой, город в честь меня.

И якобы, уже Екатерина отсекла от Одессоса окончание. При этом нет документальных подтверждений, что Одессу назвала Екатерина. Есть только несколько вскользь упоминаний об этом.

Затем отыскали руины Одессоса под современной Варной и здесь они явно ошиблись.

Равно как и была древнегреческая колония Одёсс, которую локализовать в этом месте невозможно. Если она могла быть, то только в Межлиманье. Это район Шкодовой горы. Мы понимаем, что эти два лимана Куяльницкий и Хаджибейский — это когда-то два глубоких залива, которыми активно пользуются греки, которые сюда доплывали на галерах. Но, мы также понимаем, что это не совсем здесь и в этом Екатерина явно ошибалась.

Гоцман — Курлянд и другие

Городилов: Но это давно. А как насчет популярного сейчас героя Давида Гоцмана?

Бабич: Гоцмана, естественно, не было. Но был прототип Гоцмана — Давид Курлянд — Дава.

Это действительно реальный человек на той же должности, как и показано в фильме, заместитель начальника Уголовного розыска и начальником первого отдела он был.

Он в милиции был еще с довоенной поры. Интеллигентнейший человек. Умнейший. Высокопрофессиональный. Он действительно внедрялся в банды, человек отчаянной смелости.

Вот когда сюда приехали Урсуляк с Поярковым (режиссер телесериала «Ликвидация» Сергей Урсуляк и автор сценария Алексея Поярков, - прим.ред.) писать сценарий, они пришли в наш музей милиции.

Им предложили на выбор несколько таких вот хрестоматийных персонажей. И им понравился Дава.

В тот момент в музее, помимо старожилов этого заведения, находился и я. Так вот, взяли они Даву, поменяли ему фамилию, жутко исказили всю его биографию... Переврали до нельзя. Фильм получился совершенно мистифицированным.

Впрочем, сюжет получился острым, экшн. Хорошая драматургия, замечательная актерская игра...

При этом музейные «старики» на Урсуляка и Пояркова необычайно обиделись, мол, мы вам рассказывали одно, а вы взяли и все это вывернули с ног на голову. Здороваться с ними не хотели.

Однако, потом хлынул такой поток туристов, что в итоге все остыли. Успех был таким, что даже первый проект памятника, который ставили перед областным управлением полиции, он должен был лепиться с Машкова. Потом вовремя остановились и взяли портрет Курлянда и сделали из него.

Румынское эльдорадо не для всех

Городилов: Почему многие одесситы, которые пережили оккупацию, достаточно тепло вспоминают румынов?

Бабич: Румыны вернули городу свободную экономическую инициативу. Это так и звучало.

В городе давались кредиты на открытие бизнеса. В городе было очень лояльное законодательство для открытия парикмахерских, магазинов, мастерских и так далее. В город вернулась часть тех людей, которые когда-то в этом городе жили и ушли в свое время за Днестр и дальше... И эти люди возродили на 2,5 года город. Действительно, Одесса зажила, с точки зрения экономики, достаточно сыто.

Я вспоминаю мемуары немецкого журналиста-нациста Верта, который описывал свое посещение Одессы в это время. Он удивлялся заваленными колбасами, сырами, брынзой, копчениями - прилавками «Привоза».

Немецкие солдаты, которых сюда присылали на оздоровление, хотя это была зона румынской оккупации, здесь закупали колбасы и отправляли в Рейх, поскольку там этого давно не видели.

И на клумбах, с удивлением этот журналист описывал цветы. Ведь в других местах оккупации, люди где могли выращивали грядки, а здесь цветы.

При этом, мы не должны забывать, что это время, когда румыны здесь уничтожили полностью все то одесское еврейство. Я когда пересчитывал документы, то понял, это от 108 до 126 тысяч одесских евреев. Вырезали буквально всех евреев.

Городилов: Значит, не немцы, а румыны принимали в этом участие?

Бабич: Они не принимали участие, они сделали это. Румыны, не немцы.

Городилов: То есть, вопреки штампам, оккупация была здесь не немецко-фашистская, а румынская?

Бабич: Да, с первого до последних десяти дней, когда немцы перед наступлением советских войск вытеснили румынское командование и берут на себя управление городом. Но это уже хаос и немецкие 10 дней никак уже не отразились.

А вот для Румын Одесса, если хотите — то это бриллиант в корону короля Михая І. Это самая большая их добыча, которую они вообще могли себе предположить.

Зона Транснистрии (Заднестровья, территория между Южным Бугом и Днестром) — это та территория, которую они намеревались ввести в состав Королевства Румынии. Нынешнюю Молдову и Бессарабию они воспринимали, как безусловно их землю, а эту землю они планировали адаптировать и включить в свой состав.

Вот адаптация и предполагала с одной стороны тотальное уничтожение еврейского и кочевого цыганского населения. Те молдаване и румыны, которые проживают здесь, становятся автоматически подданными короля. А вот остальное православное население они планировали расположить к себе, сделать максимально лояльным... Поэтому каких-то серьезных репрессий к православному населению нет.

Что касается коммунистов или военных, их брали на учет. Кто не являлся на регистрацию — их расстреливали. Также расстрелы ждали всех участников сопротивления. Это подполье. За всю историю оккупации румыны уничтожили в городе около 550 партизан и подпольщиков. Кстати, эта численность в разы ниже, чем давала советская пропаганда. Тем не менее, город все равно оказывал сопротивление.

Городилов: Как быстро румыны восстановили Одессу после взятия?

Бабич: По моим данным, первые заведения стали открываться в Одессе уже через месяц, к ноябрю.

В первую очередь открываются кафешки и «бадеги». Затем, когда уже здесь стали выдавать кредиты, стали открываться презентабельные заведения.

Когда линия фронта откатилась отсюда далеко, у румын стал вопрос налаживания элементарного быта. Дело в том, что советские войска при отступлении взорвали и водопровод, и электростанцию в городе.

Здесь очень много войск. Здесь расквартирована целая румынская дивизия. В ней бойцы получают жалование. А также администрация, которую представляли не только румыны, но и местные коллаборационисты. Здесь находится штаб и множество вспомогательных частей.

Все эти люди получают здесь неплохие деньги и хотят получать удовольствие от нахождения в Одессе.

Приехавшие сюда румыны перевозят свои семьи, заводят здесь. Многие одесские женщины, погибая от голода, начинают сожительствовать с румынами. По сравнению со среднестатистическим советским офицером, румынские имели неплохое образование, получали хорошие деньги, были ухоженными.

Кроме ресторанов, в Одессе открываются бордели, кинотеатры, работают шесть театров. С января 1942 года возобновляет работу университет, работают школы, гимназии. Румыны активно восстановили по городу закрытые или отстраивают взорванные храмы.

О политике без политики: Почему раньше цветы лучше пахли?

Городилов: А как вы относитесь к переименованиям в городе?

Бабич: История — сложная и долгосрочная штука. Каждому дорог какой-то свой кусок истории. Традиционно — это молодость отдельно взятых людей. Вот многие вспоминают, что тогда было хорошо. Тогда и девушки были красивыми, и цветы пахли лучше...

Городилов: И абрикосы были слаще...

Бабич: Вот именно. Что же такое так называемое отрицание истории? Ведь когда люди ругают отмену советских названий, они даже не заикаются о том, что немного раньше большевики не спрашивая никого отменили старые названия.

А что касается топонимики, то именно те старые названия более точны. Ведь Ленин, Карл Маркс, Энгельс... имеют отношения к городу куда меньшее, чем Преображенская от Преображенского собора, Екатерининская, от часовни Святой Екатерины, Мясоедовская от магазинов купца Мясоедова, Греческая площадь и улица от греческих кварталов... И это все было понятно горожанам.

Потом 80 лет иного и назад. Да, кому-то милее эти названия советские. Они к ним привыкли и упорно не хотят отказываться.

Городилов: А в том случае, когда политику заменяют политикой, как сейчас?

Бабич: Да, сейчас можно увидеть судорожные предложения, немного внезапные, которые мало объясняются из-за нехватки времени...

Как член топонимической комиссии города Одессы, я с коллегами постоянно повторяю, что мы должны найти тех персонажей, те исторические события, которые имеют непосредственное отношение к Одессе. Во-первых, это будет работать на долгую перспективу.

Но есть одно важное но. Мы живем во времена, когда идет война. И война ускоряет многие вещи и заставляет нас с вами совершать такие поступки, которые в мирное время мы бы никогда даже не подумали сделать. Мы действуем иногда на эмоциях. И такие решения часто противоречат логике или здравому смыслу. Появляется мгновенный посыл и молниеносная скорость, чтобы его реализовать. И не всегда в подобных случаях хватает времени, чтобы объяснить, пояснить людям о необходимости, рассказать об этом.

Счастливы те народы, чьи летописи скучно читать. Когда мы читаем с вами исландские саги, мы понимаем, что там и рассказать нечего. Так вот, если понемногу рассказывать, подводить к мысли, мы сможем мягко подходить к вопросам переименований, чтобы всех все устроило.

У нас в стране события разворачиваются очень быстро и мы сами не понимаем, куда эти события нас ведут. И, иногда мы не успеваем вписываться в эти резкие повороты, когда нас заносит на виражах.

На самом деле, жить интересно, детям будет что рассказать, если выживем.

Миф об Одессе и будни мегаполиса

Городилов: Почему Одесса, в отличие от того же Львова, не может никак прийти к круглогодичному туризму? Неужели от моря не получится отойти?

Бабич: Во-первых, здесь зимой холодно, а во-вторых, море Одесса теряет с каждым годом. Давным давно Одесса не город-курорт.

Одесситы оттого и не ходят на море потому, что пляжи неуютные, их мало, а их скукоживают еще больше заведения, расположенные у воды. А новые высотки, которые нависают над ними, не добавляют желания дышать полной грудью. И то мы вскоре потеряем.

Беда в том, что Одесса ничего не может предложить. Одесса, как и миф о нашем городе — полностью себя исчерпала. Та бабелевская, авантюрная, веселая Одесса закончилась. Сейчас это обычный мегаполис со своими проблемами и дрязгами... К сожалению, очень грязный город, не ухоженный; город, нуждающийся в срочной консервации, а потом в реставрации того, что может хотя бы предложить тот самый Львов.

Я во Львове получаю удовольствие от состояния фасадов, мне туда приятно ехать. В том же Львове высока концентрация культурных людей, а Одесса не всегда гостеприимна. Вообще, гостеприимство здесь весьма преувеличено. Чаще можно встретить хамство.

Городилов: Южный колорит?

Бабич: Ну не может жлобство быть колоритом.

Вы можете сколько угодно изображать человека со странными литературными или музыкальными вкусами, взглядами на свое внутреннее пространство двора, которое сводится к тому, чтобы в трусах по нему ходить, а в халате и тапочках выходить в магазин...

Но, когда вы начинаете общаться с двуногим, еще и приезжим двуногим, извольте переходить на вы, извольте извиниться, если вы нахамили, извольте не повышать голос в трамвае или сразу матом крыть...

А у нас все это вместе. Плюс этот мусор на улицах.

Что мы слышим сейчас от одесситов? Вот, сейчас понаедут туристы и засыпят мусором весь город... Гляньте сейчас за окно! Горы мусора, а туристов еще нет.

Это я говорю, как туроператор. То, что есть — это командировочные, небольшие группки и представители дипмиссий.

Кто сейчас на маевках загадил склоны до непролазной грязи? На что похожи одесские дороги? Город наводнен транспортом и эта проблема не решается. Всего пару десятков домов в городе имеют вид, который приятно показывать. При этом, на туристических маршрутах сотни домов, в том числе и архитектурных шедевров, которые нуждаются в срочной реставрации.

У города нет стратегии развития. Все программные документы, которые пишутся — делаются явно для самой бумаги...

Мое объяснение очень простое — к сожалению, сейчас городом управляют временщики — люди, которым совершенно не интересно существование здесь, в этом пространстве через какие-нибудь 10 лет. И уж тем более, они не видят здесь существование своих детей и внуков.

А коль чиновник-временщик, и его основное место проживания — какая-нибудь Испания или Хорватия и недвижимость, вместе с бизнес-активами его давно там, а Одесса — исключительно дойная корова, которую он готов задоить досмерти и бросить помирать — мы имеем то, что имеем.

Как туроператор я вижу, как исторический центр Одессы стремительно скукоживается, как шагреневая кожа, сжимается и усыхает... Я не могу возить людей на Французский бульвар, я не вожу в Аркадию...

Городом должны управлять люди, которые в долгосрочной перспективе ощущают себя частью этого города. Девиз Всемирного общества охраны окружающей среды — "Мы не унаследовали Землю у наших предков — мы взяли ее в долг у наших детей!" Поэтому мы должны думать о том, какой будет Одесса через 15, 20, 30 лет. Какой город мы хотим оставить нашим детям?

На сегодня у тех людей, которые живут, этой мысли нет совершенно. Что город уже сейчас не является комфортным для жизни. Мы не о туристах в данном случае должны думать, а даже о себе.

Мы же должны повышать комфорт для горожан, что повлечет комфорт во взаимодействии их с туристами. Но мы не можем сейчас абстрагироваться от туристов только потому, что туризм — это основной источник дохода для города.

У нас почти мертвый порт, у нас умерло производство, что-то еще дают рынки... А как же этот мегаполис будет жить дальше? А он уже, фактически, при смерти.

Городилов: А что нужно, чтобы привести город в порядок?

Бабич: Я думаю, что порядок в нашем городе можно навести в течение даже полгода. Даже в маленькие города, а примеров таких множество по Украине, тот же Измаил - заходит толковый мэр и говорит, не воруй! И дело делается.

Городилов: Но даже если взять такие долгоиграющие вопросы, как Дом Руссова, ведь это дело принципа, а вопрос не может решить ни один мэр.

Бабич: Но там есть юридические вопросы к собственнику, которые также необходимо решать.

Но ведь если бы речь шла только об одном доме Руссова! А сколько мы уже потеряли? Масонский дом, мы можем утратить дом Гоголя (Интервью записывалось в тот день, когда в доме Гоголя рухнула крыша, - прим.ред.), корпус инфекционки, который мог бы запросто стать туристическим объектом...

Посмотреть на город другими глазами

Городилов: Многие одесситы часто не выезжают за пределы своего района. Вы как экскурсовод куда посоветуете пойти и увидеть город другими глазами без гида.

Бабич: Во-первых, чтобы узнать что-то об истории города, ходить надо начинать в музеи. Это недорого. Музеи у нас государственные, поэтому билеты туда совсем недорого стоят. И там можно много чего интересного о своем городе узнать. Я уж там молчу, чтобы пойти в отдел Одессики в горьковской библиотеке. Там богатейшее собрание.

Городилов: Так мало кто сейчас читает...

Бабич: Да, к сожалению, хотя книг об Одессе сейчас валом. Книги самые разные, очень хорошо написанные. И их надо читать.

А что касается города, на самом деле ничего не надо изобретать. Вы просто приезжаете в центр, выбираете себе любую улицу, которая вам кажется terra incognita, когда я, типа, город знаю, а тут ни разу не ходил... Я знаю огромное количество экскурсоводов, которые говорят, мол, я вообще не знаю этот район. Условно говоря, район Нового базара — Княжеская, Ольгиевская...

И вот вы идете. Идете. Но идете внимательно. Например, никогда не стоит смотреть на первые этажи, смотрите на вторые, третьи. Там уже не вывески, а архитектурные изыски, таблички, газовые фонари... заглядываете во дворы! Вас там спросят, а что вы здесь ходите, а вы отвечайте, что вам интересно, узнавайте, кто там жил... Это такое прикосновение к городу ладошками и ножками и оно будет давать первые интересные впечатления.

Выберете также тот парк, в котором вы обычно не бываете. То есть, если вы традиционно гуляете в Лузановке — поедьте в парк Победы. Если вы живете на Черемушках и ходите в парк Горького — поедьте в парк Шевченко! Сходите в парк Ильича! (Преображенский, - прим.ред.), Дюковский сад! Это вообще прекрасный парк! Там еще сохранились не рухнувшие шедевры архитектуры. Просматривается и та самая геометрия старого парка Дюка.

Есть смысл приехать лишний раз в центр и походить по стандартным маршрутам: Приморский бульвар, бульвар Жванецкого, Гоголя...

Ходите медленно, никуда не спеша. Возьмите фотоаппарат, изобразите из себя туристов, пофотографируйте свою девушку, своих детей и вы поразитесь, какое количество у нас мест, где можно делать классные фотографии, селфи...

Я вообще люблю все во этом городе, вместе с его недостатками!

Так почему же Она — мама?

Городилов: Вы еще и путешественник. Как вам вообще возвращаться в родной город? Не давит, по сравнению с мировыми красотами?

Бабич: Во-первых, здесь моя любимая жена и мои любимые дети! Потом, все равно, это самый любимый город на Земле без вариантов. Мне нравятся многие города, во многих из них мне нравится больше, чем это же в Одессе... но все равно....

Когда-то меня москвичи спросили, а отчего Одесса-мама? Я задумался. Явно ведь это не криминальная история с феней бандитской... Но правда в том, что Одесса делится энергией. Те же москвичи говорят, что Москва берет, как жернова и перетирает, выжимая все соки... Или тебя вытрет в пух и прах, в пыль, и вышвырнет... Или тебя огранит, как алмаз... А вот Одесса не такая, она как мама тебе всегда даст что-то вкусненькое, правильный подзатыльник, успокоит... У тебя все будет хорошо, обязательно все получится, ты сможешь, попробуй еще разочек!

Я помню себя. Как я приехал в Одессу, у меня была сумка, ложка, пара белья... Я ночевал на вокзале (было и такое), я работал кочегаром на «Большевике» вместе с бомжом, который спал в кочегарке... Я спал на лавочке в Горсаду...

И вот я сижу на этой лавочке и вижу своего знакомого, которого не видел лет 10... Он с другого конца страны приехал... И он, чисто случайно:

- О, Сань, привет! Как дела? Что ты тут делаешь?

А я ему — Да так, вот, смотрю на фонтан!

А он: - Так, тут есть одна работенка, там переночуешь!

Я так анализирую ситуацию, потому что их была целая череда постоянно.... Ведь это не было случайно.

Это город говорит мне: Так, чего это ты растерялся? А ну-ка, соберись! Давай! Вот сейчас у тебя точно получится. И этот шанс давал город.

И вряд ли есть другие такие города. И лично я не хотел бы жить где-то не в Одессе.

**********

Напомним, первый гость проекта "Ловим большую рыбу" Алексадр Ройтбурд - рассказал 048 о музее, пацанах из Оппоблока и будущем Одессы.